Вильгельм Завоеватель - Поль Зюмтор Страница 41

Вероятно, Вильгельм слышал о ломбардском ученом с тех пор, как тот появился в этом регионе, и знал о его достоинствах. Отныне между ними установился союз, который никто и никогда не подвергал сомнению. Сотрудник Вильгельма до самого конца его правления, образуя с ним одно нерасторжимое целое, Ланфранк благотворно, в умеренно консервативном духе, влиял как на герцога лично, так и на его политику. Нередко благодаря ему приобретали ясное выражение и действенность на длительную перспективу идеи, смутно бродившие в голове Вильгельма. Ланфранк олицетворял собою постоянную связь Вильгельма с папской властью — связь, благодаря гибкости которой удавалось на протяжении сорока лет избегать открытых конфликтов, серьезных столкновений, и каждой из сторон использовать в своих интересах достижения партнера. Если Вильгельм за эти сорок лет сумел первым в феодальном мире создать государство, достойное называться государством, то частично он был обязан этим Ланфранку.

В 1050 году Ги де Брионн, побежденный голодом, сдался. Терпение Вильгельма одолело его. С падением Брионна никто более не ставил под сомнение право герцога на власть и владения. Возможно, кое-кто из недавних мятежников немало был удивлен, узнав о капитуляции казавшегося неприступным замка. Урок пошел впрок: они поняли наконец, что за человек был их герцог.

А тот и не думал мстить поверженному противнику. Конфисковав некоторые из его владений, он простил Ги и даже предложил ему сохранить за собой донжон Брионна в качестве герцогского шателена. Милосердие представлялось Вильгельму более разумным и даже более полезным, чем суровое наказание. Не исключено также, что он собирался возвратить свою дружбу этому кузену, с которым провел часть своего детства. Однако Ги, смиренный и униженный, отказался от этих предложений, предпочтя возвратиться в родную Бургундию, герцогом которой стал его брат. Он и там пытался сеять смуту в тщетной надежде выкроить для себя княжество; спустя лет десять следы его затерялись.

История одного собора и... женитьбы

В октябре 1049 года в Реймсе открылся в присутствии папы Льва IX, годом ранее занявшего Святой престол, церковный собор. К тому времени этот понтифик уже успел издать ряд канонических законоположений, предусматривавших смещение плохих священников и искоренение симонии, и теперь созывал соборы в Италии, Франции и Германии, чтобы на месте изучить возможности для реализации намеченных мер. В Реймсе епископы Кутанса, Авранша, Се, Байё и Лизьё, представлявшие нормандское духовенство (Може, архиепископ Руанский, блистал своим отсутствием), благосклонно отнеслись к предложениям папы. На следующий год на синоде в Руане нормандское духовенство установило для себя следующие принципы: осуждение симонии; запрет на продажу церковных званий и должностей и на взимание платы за крещение; утверждение требований, предъявляемых к возрасту и уровню образования претендентов на церковные должности; обязанность епископов пребывать в своих епархиях, а монахов — в своих монастырях; запрет епископам осуществлять пожалование в феод церковных земель.

Некоторые епископы, даже весьма благонамеренные, с трудом расставались со своими застарелыми привычками. Епископ Жоффруа де Монбрэ, трудясь над восстановлением своей епархии, хотя и мало обращал внимания на предписания римского понтифика, однако в долгосрочной перспективе его начинания вели к той же цели. Духовенство Манса представило на рассмотрение собора в Реймсе скандал, который уже несколько месяцев продолжался в их городе: опекун юного графа Мэна, вступив в конфликт с епископом Жервэ, обратился за помощью к Жоффруа Мартелю, графу Анжуйскому Тот был рад представившемуся случаю распространить свое влияние на север и в 1047 или 1048 году напал на Мане, захватив и бросив в тюрьму Жервэ. Лев IX потребовал от Жоффруа явиться к нему на ближайший собор, который должен был вскоре собраться в Майнце. В ответ на это Жоффруа беззастенчиво предложил папе самому явиться в Анжу и на месте ознакомиться с положением дел; в Майнце он, естественно, не появился. Жервэ оставался в заточении, и Лев IX, устав ждать, в 1050 году отлучил Жоффруа Мартеля от церкви.

К Иву, епископу Се, в епархии которого незадолго перед тем рухнул кафедральный собор, Лев IX обратился с горькими упреками, возложив на него ответственность за этот инцидент. Он приказал ему восстановить храм. Для Ива этот приказ создавал серьезные финансовые проблемы, для решения которых он отправился в Южную Италию, к своим соотечественникам-нормандцам, в надежде выпросить у них нужную сумму. Сначала он прибыл в Апулию, а оттуда проследовал в Константинополь. Домой он вернулся спустя несколько лет, обремененный золотом и фрагментами драгоценной реликвии — Истинного креста, которые получил в подарок от василевса.

Одно из постановлений, принятых на соборе в Реймсе, запрещало вступать в брак родственникам до седьмого колена, и на основании этой новой юридической нормы тут же было вынесено несколько приговоров, осуждавших подобного рода недопустимые брачные союзы. Такая поспешность несомненно имела свою подоплеку. Папа Лев IX и его советники, какими бы теоретическими соображениями они ни руководствовались, видимо, оказались, пусть сами того не желая, замешанными в интригу. По крайней мере, при нормандском дворе никто не сомневался в этом. Возможно, нормандские епископы по наущению Може (о чем Вильгельм, как он сам уверял, будто бы доподлинно знал) донесли о матримониальном проекте своего герцога. Не исключено также, что они просто попросили от его имени разрешения на брак, в чем им было отказано. Как бы то ни было, постановление синода в Реймсе создавало препятствие для реализации появившегося в 1049 году у Вильгельма намерения жениться на дочери графа Фландрии Матильде.

Вильгельму уже исполнилось двадцать лет; редко когда правитель столь долго тянул с выбором для себя супруги. Возможно, бароны уже поторапливали герцога со вступлением в брак. Однако подобного рода брачный союз всегда содержал в себе политический аспект. Вильгельму необходимо было заключить такой брак, который возвысил бы его в глазах как короля Франции, так и его собственных вассалов, поставив его вровень с владетельными князьями. Но до победы при Валь-эс-Дюне какое знатное семейство согласилось бы отдать ему в жены свою дочь? С другой стороны, хотя победоносное завершение борьбы за власть близилось, тем не менее оно еще не было достигнуто. Нормандские бароны, хотя и побежденные, не были окончательно укрощены, а в Мэне набирали силу грозные графы Анжуйские. В этих условиях мотивировка замысла Вильгельма была вполне убедительна. У графа Фландрии Балдуина V как раз имелась дочь на выданье, как говорили, свободная от брачных обязательств, поскольку ее помолвка с неким знатным англосаксом недавно была разорвана. Рассказывали, что она красива, воспитанна, добродетельна. В ее жилах текла, ввиду прямого и законного родства, кровь Альфреда Великого и даже самого Карла Великого. Конечно, фламандцы были давними и злейшими врагами нормандцев, однако за последние лет двадцать графы Фландрии обратили свои взоры в другую сторону. Балдуин IV Бородатый закрепился в Камбрэ и Валансьене, получил от императора во владение Вальхерен и нижнюю часть долины Эскот, а также завоевал часть Брабанта. Балдуин V занялся проведением работ по осушению низинных земель, и для выяснения отношений между