Разделяй и властвуй. Нацистская оккупационная политика - Федор Синицын Страница 41

В целом нацистская религиозная политика на оккупированной территории СССР базировалась на принципе «разделяй и властвуй» {795}. Германские власти поощряли конфессиональный сепаратизм, для чего предписали противодействовать единству православной церкви. 16 августа 1941 г. Р. Гейдрих издал приказ «О церковном вопросе в оккупированных областях Советского Союза», который гласил, что «о восстановлении прежней патриархальной русской церкви не может быть и речи», поэтому не допускалось объединение православных общин и создание ими «руководящих центров» {796}. В целом было предписано удалить из церковной жизни «всякую тень Москвы» {797}. К середине 1942 г. Министерство «восточных территорий» склонилось к тому, что наиболее желательной ситуацией для Германии в решении церковного вопроса было бы развитие противостояния между Московским Патриархатом и сильными национальными православными церквами {798}. Целью такой политики было снижение на оккупированной территории влияния РПЦ, которая с самого начала войны заняла просоветскую и антиколлаборационистскую позицию.

Планам нацистов способствовали сепаратистские устремления высшего духовенства на Украине. Раскол Церкви на Украине был связан не только с амбициями отдельных церковных иерархов {799}, но и с тем, что политические взгляды духовенства в этом регионе были весьма неоднородны. Одни священники симпатизировали советскому строю, другие поддерживали националистов, третьи разделяли «прогерманские» взгляды {800}.

Летом 1941 г. архиеп. Ровенский Алексий (Громадский) объявил о создании автономной Украинской Православной Церкви (УПЦ), оставшейся в юрисдикции Московского Патриархата. Однако часть иерархов и священнослужителей во главе с архиеп. Луцким Поликарпом (Сикорским), которая открыто приветствовала приход германских оккупантов {801}, осталась недовольна таким решением {802}. Их «антимосковские» настроения были поддержаны оккупационными властями. Оккупанты призвали духовенство «сплотиться вокруг своих освободителей, создать и прочно укрепить на Украине автокефальную церковь во главе со своим патриархом и навсегда отойти от митрополита Сергия и московской православной церкви». С целью минимизировать неудачный опыт самосвятства «Украинской автокефальной церкви» во главе с В. Липковским в 1920-х гг., оккупанты привлекли к этой акции только «канонически высвященных епископов» {803}. Эти иерархи 8–10 февраля 1942 г. созвали в Пинске церковный собор, объявивший о создании Украинской Автокефальной Православной Церкви (УАПЦ), независимой от Московского Патриархата {804}. Во главе УАПЦ встал архиеп. Поликарп (он получил титул митрополита), который был официально признан германскими властями главой Православной церкви на Украине {805}.

Митр. Поликарп выразил оккупантам «благодарность украинского народа за освобождение от большевиков и заверил в своем лояльном сотрудничестве», а УАПЦ стала активно сотрудничать с оккупационными властями. Митр. Поликарп требовал от священников агитировать прихожан к выезду на работу в Германию и вступлению в коллаборационистские формирования, а всех уклоняющихся объявлять «помогающими врагу» (то есть СССР). Службы в церквах, как правило, начинались с провозглашения «многолетия» Гитлеру.

Архиеп. Феофил (Бундовский), назначенный главой структур УАПЦ на левобережной Украине, опубликовал в харьковской газете «Новая Украина» статью, направленную против Московской Патриархии {806}.

В структуре УАПЦ были созданы епархиальные советы, открыты бесплатные краткосрочные богословские курсы для подготовки кандидатов в священники, на которых преподавались богословские науки, философия, педагогика, немецкий язык и «украиноведение». Службы в церквах УАПЦ проводились на украинском языке, на нем же выпускались религиозные книги. В некоторых регионах церковное управление было передано в руки украинского культурно-просветительского общества «Просвета». В приходах читалась «молитва за Украину» — как на украинском, так и на церковнославянском языке {807}. Сначала германские власти поддерживали развитие «украинофильской» ориентации церкви, но затем пересмотрели свою позицию из-за налаживания связей между УАПЦ и украинскими националистами {808}.

В то же время УПЦ, несмотря на некоторую «украинизацию» этой церкви (перевод богослужений на украинский язык и пр.), склонялась к «общерусской» идеологии. Так, на Восточной Украине священники и прихожане УПЦ помогали военнопленным красноармейцам — собирали для них продукты и зимнюю одежду {809}. Хотя нацистские власти не поддерживали УПЦ из-за ее «промосковской» ориентации, в результате они свели свою политику к закулисному манипулированию обеими Церквами, внешне «оставив в покое и тех, и других» {810}. Например, УПЦ был передан главный храм Киева — собор Св. Владимира. На практике положение обеих Церквей зависело от политической ориентации бургомистра того или иного населенного пункта. Например, УАПЦ получила преференции в Киеве, где бургомистром был националист Л.И. Форостовский, а УПЦ — в Днепропетровске, где бургомистр был настроен «прорусски» {811}.

Планы нацистов по отрыву белорусского православия от РПЦ были нарушены тем, что избранный в марте 1942 г. экзархом Белоруссии митр. Пантелеймон (Рожновский) отказался от предложения германских властей объявить автокефалию. После этого он был отстранен от управления Церковью и выслан в монастырь, а белорусское православие возглавил архиеп. Могилевский и Мстиславльский Филофей (Нарко). Он под давлением оккупантов в сентябре 1942 г. созвал «Всебелорусский православный собор», на котором было провозглашено создание «Белорусской Автокефальной Православной Церкви», но с оговоркой — лишь «после признания ее всеми каноническими Церквами». Правомочным собор не являлся, так как в нем приняли участие только отдельные представители Минской и Новогрудско-Барановичской епархий {812}. Дальнейшие указания оккупационных властей о форсировании автокефализации белорусского православия фактически саботировались иерархами и клиром {813}. Сепаратистским инициативам также препятствовали настроения верующих — по оценкам советских партизан, их основная масса в Белоруссии «как была, так и осталась такими же православными», как ранее, и практически не замечала разногласий среди иерархии {814}. Таким образом, осуществить отрыв белорусского православия от РПЦ германским властям не удалось. Противоречия в национальной сфере и сепаратистские устремления не играли значимой роли в жизни православных верующих Белоруссии, которые, в основном, придерживались идеологии общерусского религиозного единства.