Герман Геринг. Второй человек Третьего рейха - Франсуа Керсоди Страница 41

Эту информацию хозяин «Центра исследований» доводил до сведения военного министра, Геббельса и Гиммлера, естественно не указывая при этом ее источника. В качестве главы СС новый руководитель гестапо Генрих Гиммлер находился в подчинении у начальника штаба СА Эрнста Рёма, и это его тяготило[119]. И Геринг предложил ему уникальную возможность избавиться от этой зависимости. Так два давних соперника заключили временный союз, желая убедить Гитлера избавиться от Рёма…

Поначалу их затея казалась обреченной на провал, поскольку незадолго до этого Гитлер написал Эрнсту Рёму открытое письмо, наполненное самой искренней признательностью. Опубликованное 2 января 1934 года в газете «Фёлькишер беобахтер», вот как оно заканчивалось: «В конце первого года национал-социалистской революции я должен поблагодарить тебя, Эрнст Рём, за те неоценимые услуги, которые ты оказал нашему движению и немецкому народу. Ты должен знать, что я благодарен судьбе за то, что она дала мне возможность назвать такого человека, как ты, своим другом и соратником. В знак моей дружбы и благодарности, твой Адольф Гитлер». Так что, несмотря на его недисциплинированность, претензии на лидерство, странные связи, на педофильские дебоши его подручных и на многочисленные преступления подчиненных, «старый боец»[120]Эрнст Рём оставался фаворитом фюрера и одним из немногих соратников, к которым Гитлер обращался на «ты».

Что же могло так тесно связывать покрытого шрамами баварского драчуна с бывшим австрийским ефрейтором, для которого дружба, верность и признательность были словами, полностью лишенными смысла?[121]Этого мы, безусловно, никогда не узнаем. И все же следует отметить очевидный факт: все попытки Геббельса, Гиммлера и Геринга очернить Рёма в глазах фюрера всегда заканчивались для них неутешительно. Но сложность достижения успеха лишь подогревала их желание непременно добиться своего, и трое сообщников, объединившихся ради одной цели, проявили в этом деле все свои таланты: в период с апреля по июнь 1934 года сведения, собранные гестапо Гиммлера, СД[122]под управлением Гейдриха и «исследовательским центром» Геринга, в виде распечаток постоянно ложились стопками на рабочий стол Гитлера. Пытки, грабежи, похищения людей и другие преступления, совершаемые подручными Рёма, составляли ежедневную порцию докладов, которые интересовали фюрера лишь постольку, поскольку это вызывало недовольство в стране. Неуважительные высказывания Рёма и его ближайших помощников в адрес «маленького ефрейтора прошедшей войны» раздражали того не меньше, чем их пьяная болтовня о необходимости «второй по-настоящему социалистической революции». Их неосторожные заявления о предстоящем разоружении 100 000 солдат рейхсвера 2,5 миллиона штурмовиков смущали Гитлера, но лишь потому, что эти разговоры беспокоили Генеральный штаб и президента Гинденбурга и могли привести к применению военной силы против молодчиков Рёма. А заодно и против всех нацистских лидеров[123]. Наконец, сведения о том, что в казармах штурмовиков собиралось оружие, поступившее из-за границы, его тоже беспокоили, но еще не настолько, чтобы он решился действовать…

Весь июнь Гитлер, пребывавший в нерешительности, ездил по стране. Четырнадцатого июня он даже встретился в Венеции с Муссолини, хотя этот визит ничего не дал. После этого фюрер продолжил поездки по Германии, несколько раз встречался и разговаривал с Герингом, Гиммлером и Геббельсом. Двадцать первого июня он посетил Нойдек, где военный министр фон Бломберг дал ему ясно понять, что он сможет рассчитывать на поддержку армии только в случае уничтожения СА как политической силы. То же самое вскоре подтвердил и старый маршал Гинденбург: в случае, если Гитлер окажется не в состоянии обуздать своих штурмовиков, армия займется этим сама. Фюреру было о чем задуматься, но в течение нескольких дней, последовавших за этим предупреждением, он продолжал колебаться. Принятие же решения ускорила поступившая к нему вскоре двойная информация от гестапо и от «Центра исследований»: из докладов агентов и стенограмм прослушанных разговоров следовало, что Рём собрал своих людей вокруг Берлина для осуществления скорого государственного переворота. И вроде бы даже договорился со Шлейхером и Штрассером, которых Гитлер ненавидел, о формировании нового правительства после захвата власти. Чтобы информация выглядела более достоверной, Гиммлер и Геринг добавили подробностей: фон Шлейхер должен был стать канцлером, Штрассер – министром экономики, Рём – военным министром, Теодор Кронейсс[124]должен был вместо Геринга возглавить Министерство авиации, а принц Август Вильгельм в звании регента стал бы гарантией для монархистов. Наконец, заговорщики якобы заручились поддержкой Франции для исполнения своего замысла…

Этот доклад, в котором были умело смешаны правда и ложь, также получили разведслужбы рейхсвера. На самом же деле не существовало никакого союза между Рёмом, Штрассером и Шлейхером: цели у них были совершенно разные, взаимное доверие полностью отсутствовало. Участие Франции в заговоре было придумано только для того, чтобы заговорщики выглядели государственными преступниками в глазах фюрера. Наконец, если Рём действительно вынашивал планы путча и не делал из этого тайны, то сообщение о скором начале мятежа было надумано: на июль все штурмовики были отпущены в отпуск. Карл Эрнст, их руководитель в Берлине, готовился уехать в свадебное путешествие, а Рём даже отправился подлечить свой ревматизм в Бад-Висзее, курортный городок неподалеку от Мюнхена. Ничто из этого не указывало на грядущий государственный переворот, но дезинформацию подготовили специалисты, и она оказала сильное воздействие на Гитлера…

Двадцать седьмого июня, после появления этого подложного рапорта, группенфюрер СС[125]Йозеф (Зепп) Дитрих явился с визитом к начальнику Генерального штаба рейхсвера фон Рейхенау и попросил у него автоматы и ружья, а также транспортные средства для поездки «на юг Германии» семисот человек из возглавляемого им подразделения «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер»[126].

Двадцать восьмого июня Гитлер и Геринг находились в Эссене: они присутствовали на свадьбе гауляйтера Тербовена. Там статс-секретарь Кёрнер передал им поступившую из Берлина информацию, говорившую о том, что штурмовики готовятся захватить столицу. Кроме того, они якобы арестовали одного иностранного дипломата, что было строжайше запрещено. Гитлер пришел в ярость, вернулся в гостиницу и вызвал к себе обергруппенфюрера СА Виктора Лутце[127], и позже тот сделал в своем дневнике такую запись: «В номере отеля телефон звонил почти беспрерывно. Фюрер углубился в свои мысли, но было видно, что теперь ему придется действовать». Действительно, Гитлер крикнул своим спутникам: «Хватит, надоело, надо показать пример!» Геринг получил приказ вернуться в Берлин и быть готовым перейти к действиям с получением сигнала «Колибри». После чего фюрер позвонил Рёму, грубо накричал на него из-за задержанного дипломата, затем сообщил, что намерен лично прибыть в Бад-Висзее, чтобы выступить через день, в 11 часов, перед руководителями групп СА. Довольный Геринг вернулся в Берлин, где привел в боевую готовность личную полицию и специальное вооруженное формирование СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер»; потом он взял в свои руки полную власть в Пруссии и направил секретные инструкции командующему войсками СС в Силезии: по его сигналу тот должен был арестовать основных руководителей СА в этой провинции и занять их штаб-квартиру…