Русская артиллерия. От Московской Руси до наших дней - Сергей Ионин Страница 40

Пащенко прекрасно владел угломером, который позволял правильно наводить орудия по невидимой цели с закрытых позиций. Обращению с этим важнейшим артиллерийским прибором он обучил и весь старший состав своей батареи.

Рано утром 10 июля японцы начали наступление. Вначале показались их передовые колонны, которые остановились невдалеке от расположения русских войск и стали устраивать окопы. А сзади двигались основные силы японской пехоты.

Батарея подполковника Пащенко быстро заняла намеченную позицию и открыла огонь. После нескольких очередей беглого огня японцы бросились в гаолян. Тогда Пащенко обстрелял и гаолян. Японцы, пораженные меткостью огня русской артиллерии, прекратили наступление и в этот день больше не возобновляли своих попыток продвинуться вперед.

Наступило утро 11 июля. День обещал быть жарким. Уже с рассвета японцы начали нащупывать шрапнелью позиции 1-го Сибирского корпуса. То там, то здесь появлялись белые дымки, медленно расходившиеся на голубом небе.

Спустя некоторое время японцы усилили артиллерийский огонь, стремясь проложить дорогу своей пехоте, которая медленно и осторожно двигалась по направлению к окопам русских стрелков.

Кроме батареи подполковника Пащенко на среднем участке русских позиций действовала еще одна батарея — всего 16 орудий. Впереди находилось несколько возвышенностей, которые надежно укрывали русские батареи от наблюдения и огня противника.

Позиции 1-го Сибирского корпуса находились на возвышенностях и командовали над окружающей местностью. Наступавшему противнику надо было двигаться по открытому пространству, прикрываясь от взоров русских только гаоляном. Но от артиллерийского огня гаолян укрыть все же не мог.

К шести часам утра японский огонь достиг особой силы. Японцы подвозили все новые и новые батареи. Вскоре против средней группы русской артиллерии сосредоточено было 124 орудия японских батарей. Теперь японцы имели уже втрое больше орудий, чем русские.

Японцы были уверены, что русская артиллерия заняла намеченные заранее позиции, те самые, от которых отказался Пащенко. По этим предполагаемым позициям они сосредоточили наиболее интенсивный артиллерийский огонь. Сначала обстреляли сильным фугасным и шрапнельным огнем пустовавшие окопы, а затем повели обстрел широкой площади — по 200 метров в разные стороны от окопов. Таким образом, их снаряды не долетали до действительного расположения русских батарей метров на триста.

Видя, что огонь не оказывает никакого воздействия на интенсивность стрельбы русских батарей, японцы начали обстреливать весь скат горы, обращенный к этим батареям. Они переносили огонь и вправо и влево. Но и тут они были верны своему шаблону: дальше 200 метров в глубину они не шли и, конечно, не могли поэтому найти русские орудия.

Неудача совершенно разъярила японских артиллеристов. Они буквально засыпали весь скат горы фугасными снарядами. Артиллерийскими залпами они разрушили две деревни, вблизи которых расположилась батарея Пащенко, переносили свой огонь в тыл русских, но так и не нашли, где находятся таинственные батареи. Некоторые японские снаряды падали иногда в 40–60 метрах от русских батарей, несколько случайных снарядов разорвалось даже на самих батареях. Но эти случайные попадания не причинили никакого вреда.

Обе русские батареи полностью захватили инициативу. Тщательная предварительная подготовка, позволившая заранее определить направления на цели, и умелое пользование угломером давали русским артиллеристам возможность вести меткую стрельбу и подавлять огонь японских батарей. Японцы ерзали по всему гаоляну в поисках более удобных огневых позиций и в тщетных попытках укрыться от губительного обстрела русских орудий. Как только японские орудия остановятся где-нибудь и желтые огни их выстрелов блеснут в море волнующегося гаоляна, так сейчас же с наблюдательного пункта раздается громкая команда подполковника Пащенко. Артиллеристы-передатчики передают эту команду на батарею, и очередь свистящих снарядов «накрывает» врага.

Русские артиллеристы работали с огромной самоотверженностью. Не обращая внимания на изнуряющую жару, на усталость, на отчаянную стрельбу японцев, артиллеристы по команде выбегали из своих ровиков, таскали тяжелые лотки с патронами, быстро заряжали орудия и посылали снаряд за снарядом.

В умелых руках скорострельная пушка показала все свои превосходные качества.

Особенно опасной была работа сигнальщиков-наблюдателей. Вот стоит такой артиллерист на скате горы. Его белая рубаха отчетливо выделяется на коричневом фоне горы, представляя хорошую цель для японцев. Надо было обладать беззаветной храбростью и стойкостью русского солдата, чтобы стоять так под огнем противника и отчетливо передавать слова команды.

Несмотря на то что у японцев орудий было втрое больше, русская артиллерия одержала над ними победу. Войска благодаря блестящему действию своей артиллерии фактически выиграли бой под Ташичао. Но высшее командование в этом бою, как и во многих других боях войны 1904–1905 гг., показало свою полную неспособность руководить военными действиями. Несмотря на решительный успех русских, 1-му Сибирскому корпусу было приказано отступить.

Майор германского генерального штаба Лютвиц, находившийся при японской армии, писал в своих донесениях: «Во время последнего движения к северу 2-я японская армия встретила сопротивление около Ташичао, где части 1-го и 4-го Сибирских корпусов заняли укрепленную позицию, тянувшуюся на 7 километров. На этой позиции укрепления были прекрасно применены к местности и так искусно замаскированы, что атакующие не могли обнаружить их издали. Еще большей неожиданностью было для японцев, когда русские открыли артиллерийский огонь. Их батареи были расположены не на гребнях, а занимали закрытые позиции. Вследствие этого японцы не могли использовать свое тройное превосходство в артиллерии. Нащупать противника оказалось невозможным, а сами японцы несли серьезные потери и должны были отказаться от атаки пехотой».

Новейшие методы артиллерийской стрельбы применял и полковник Слюсаренко.

Он командовал артиллерийским дивизионом. Действия этого дивизиона во время известного сражения под Ляояном, 17 и 18 августа 1904 г., навсегда вписали славную страницу в историю русской артиллерии.

Вместе со своим дивизионом полковник Слюсаренко прибыл под Ляоян 16 августа. В полночь он получил приказ: «Занять к рассвету такую позицию, которая давала бы возможность поддержать артиллерию 3-го стрелкового корпуса и бить противника перед фронтом этого корпуса».

Слюсаренко сначала внимательно изучил местность по карте, а потом поехал на личную рекогносцировку. Места для батарей были выбраны ночью и в целях скрытности орудия стали на свои позиции до рассвета.

Рано утром 17 августа японцы открыли сильный огонь по 4-й батарее 3-й Восточносибирской артиллерийской бригады. Эта батарея была расположена за гребнем одной из высот, помеченной на картах буквой С. Полковник Слюсаренко поспешил занять свой наблюдательный пункт на этой высоте. Вот как рассказывал об этом моменте Слюсаренко в одном из личных писем: