Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования 1941-1944 - Александр Гогун Страница 40

Причина сравнительной успешности украинских красных была все та же: автономия УШПД и профессионализм его руководства. Украинские партизаны не выполняли нелепых приказов Пономаренко об уничтожении рельсов — в частности, в ходе операций «Концерт» и «Рельсовая война». Приведем пример низкой эффективности предложенной Пономаренко тактики. Масштабной партизанской атаке, проведенной одновременно в трех местах (вероятно, тремя соединениями) на железную дорогу Брест — Гомель, предшествовал период затишья. В ходе операций 3 августа 1943 г. нападению подверглись укрепленные пункты на железной дороге, мосты и собственно железнодорожное полотно. Произошло 356 взрывов, но после того, как партизаны отошли в лес, немецкие саперы, согласно немецким данным, обезвредили еще 466 мин. Уже через 17 часов движение на железной дороге было полностью восстановлено ^[329].

А украинские партизаны, не растрачивая ценный тол на разрушение просто рельсов, которые немцы быстро заменяли, взрывали непосредственно поезда ^[330]. В отчетах ОУН-УПА и польского националистического подполья с территории Западной Украины и ЮгоВосточной Польши рефреном проходят сообщения о разбитых или поврежденных локомотивах, сошедших с рельсов вагонах и сожженных или взорванных хозяйственных постройках ^[331].

Весной 1944 г. основные формирования УШПД вышли в советский тыл, но часть их перешла в Словакию, небольшая часть — в Польшу, на территории которой продолжили действовать отряды советско-польских партизан, подчиненные выделенному из УШПД Польскому штабу партизанского движения ^[332], а также часть отрядов БШПД, НКГБ и РУ ГШ КА. Самая большая битва партизан с немцами на территории Польши произошла в середине июня 1944 г. на территории Яновских, Липских и Билгорайских лесов на Люблин-щине ^[333]. Кроме отрядов АК, БХ и ГЛ в ней принимали участие и до 3000 советских партизан. План немцев сорвался, «лесным солдатам» удалось прорваться из кольца окружения.

Вломившиеся в Польшу красные партизаны произвели значительное впечатление на руководство генерал-губернаторства, до того момента имевшее дело преимущественно с не проявлявшими значительной боевой активности, плохо оснащенными польскими партизанами различных направлений. 7 июля 1944 г. во время так называемого заседания правительства выступление начальника полиции безопасности в генерал-губернаторстве Вильгельма Коппе было едва ли не паническим: «Их руководство — лучшие русские офицеры. Эти люди получили многолетнее образование; можно их стегать целыми днями, но никак не получается выгнать с этой территории. Борьба с ними очень трудна, они хорошо вооружены. Из-за своей духовной связи с советской идеологией они стали фанатичными боевиками…» ^[334]

В июле-августе 1944 г. Красная армия заняла не только Западную Украину, но и Восточную Польшу — вплоть до Варшавы. Сталинская партизанская война в Украине завершилась.

Отряды были расформированы, их участники не пожалели о своей войне в тылу врага.

Нахождение в партизанах снижало претензии советских органов к тем, кто проживал на оккупированных территориях. Но еще важнее, что в 1943–1944 гг. бывшие партизаны призывались в Красную армию не так, как остальные мужчины, побывавшие под властью немцев. «Запятнанных» мирным проживанием под нацистским господством обычно использовали в лобовых атаках в первых рядах, как правило, без обучения, а зачастую без обмундирования и даже оружия («чернопиджачники»). Это увеличивало и без того высокие шансы погибнуть. А партизаны получили в годы оккупации военную подготовку и приобрели боевой опыт, к тому же меньше использовались в виде «пушечного мяса».

Однако партизанская борьба не была гарантией полного «отпущения грехов». Все без исключения бывшие коллаборационисты после службы в партизанах, Красной армии, даже получения наград (в том числе Звезды Героя Советского Союза) после окончания войны лишались званий и орденов и подвергались репрессиям — как минимум тюремному заключению.

Крайне подозрительно относились власти и к бывшим окружен-цам. По свидетельству офицера И. Коржика, в сентябре 1943 г., после занятия Красной армией г. Переяслава на Киевщине, несколько десятков офицеров партизанского отряда им. Чапаева, в котором служил Коржик, отправили в лагерь под Рязань на проверку. После чего их «определили» в штрафбат: «В батальоне было 1200 офицеров, в том числе 25 полковников, которых на старости лет сделали рядовыми… [За два месяца боев] к середине марта из 1200 бывших офицеров нас осталось в батальоне сорок восемь бойцов… А не были ли штрафники смертниками? Я считаю — да!» ^[335]

Красная армия была не единственной «дорогой» бывших партизан.

Часть личного состава мужского пола — в основном исходя из возраста — перешли к мирным занятиям, часть — в НКВД и НКГБ. Например, ковпаковская дивизия с сентября по октябрь 1944 г. занималась борьбой с УПА, а 8 ноября была расформирована. На ее базе была создана отдельная кавалерийская бригада внутренних войск НКВД ^[336], также направленная на борьбу с бандеровцами.

* * *

Заканчивая описание советской партизанской борьбы в тылу Вермахта, можно поставить вопрос о причинах ее успешности в 1943–1944 гг. Коммунистическая историография отвечала на него фразами о прогрессивности свежих общественных сил и моральнополитическом единстве подданных сталинской империи. Поэтому, чтобы несколько сменить акценты, вопрос можно поставить по-другому: каковы причины поражения Третьего рейха в антипарти-занской борьбе?

Во-первых, у Германии наблюдался недостаток сил. В сравнении с войсками антигитлеровской коалиции, экономике и вооруженным силам Третьего рейха и его сателлитов постоянно не хватало ресурсов и, следовательно, вооружений и боеприпасов, а главное — солдат. Войск было мало на фронте, и тем более в тылу. Например, в апреле