Социальная история Англии ХIV-XVII вв. - Татьяна Мосолкина Страница 40

Подобные факты наблюдались не только в сукноделии. В 1346/47 г. гильдия портных пожаловалась в городской совет на то, что «портные-горожане чувствуют себя обиженными и ущемленными из-за портменов и других, которые, используя хитрость, покупая и продавая новые сукна, разрезают и делят их на куски для штанов и шляп с тем, чтобы продать их вновь..»,.

В результате деятельности скупщиков и раздатчиков ремесленники отрезались от рынка сырья. Примечательное постановление приняли дубильщики в 1415 г.: «Мастера названной гильдии могут продавать свою кожу между собой, как они делали в прежние времена, при условии, что их названная кожа будет хорошей и подобающе обработана, прежде чем она будет предложена для продажи». Видимо, до этого постановления продажа сырья находилась под чьим-то контролем. Трудно сказать, насколько результативным был данный статут. Поскольку некоторые члены гильдии дубильщиков были экспортными торговцами, можно предположить, что они мало обращали внимания на жалобы простых ремесленников.

Рассматриваемые явления характерны не только для Лондона и Бристоля. Я.А. Левицкий указывал, что стремление купечества подчинить себе городских ремесленников наблюдалось уже в XIII в. в Винчестере, Оксфорде, Мальборо и других городах. Для Йорка XIV в. систему раздачи сырья не только купцами, но и богатыми ремесленниками как в суконной промышленности, так и среди изготовителей луков и стрел, шапочников, башмачников, скорняков отмечает X. Суонсон. Подобные факты встречались и в ремесле Норича и Эксетера.

Наиболее выгодно было организовывать скупку и раздачу в сельской местности, где отсутствовал контроль со стороны гильдии. Поэтому ткачи, сукновалы, красильщики, кожевники стремились запретить предпринимателям использовать сельских ремесленников. Например, в 1381 г. городской совет постановил, что «никто не будет заставлять посылать или брать вне города пропитанную маслом шерсть (leyne enoynte), чтобы прясть или чесать…». Жители округи традиционно занимались прядением и ткачеством и сбывали часть произведенной продукции на городском рынке. Многочисленные поселения в Котсволде, Мендипе и Сомерсете, жители которых продавали свои сукна в Бристоле, были в достаточной мере снабжены шерстью. Поэтому если речь идет о посылке шерсти в деревню, то ясно, что кто-то из горожан раздавал сырье для работы сельским ремесленникам.

В этом же постановлении записано: «Ни один человек, проживающий в городе, не пошлет за пределы привилегии города шерстяную пряжу, спряденную где-нибудь в другом месте, под угрозой конфискации всего сукна». В данном случае совершенно очевидно присутствие скупщика, который одновременно оказывался и раздатчиком сырья. Если шерсть была спрядена где-то «в другом месте» и посылалась ткачам за пределы города, то речь идет об организации крупного производства сукна.

Конкуренция с сельской промышленностью продолжалась и в XV в.: в 1490 г. в петиции мастеров гильдии ткачей содержится просьба к городскому совету принять постановление, по которому сукно “Brodemede” должно производиться только в городе: «Каждый такой кусок “Brodemede” будет произведен в пределах названного города Бристоль, а не в округе». ^[25] Конкуренция сельского ремесла беспокоила и красильщиков. В 1407 г. в постановлении гильдии есть замечание о том, что красильщики выполняют работу не только для горожан, но и для «различных людей округи». О том, что это было не случайное явление, говорит ордонанс 1439 г., в котором отмечается: некоторые городские ремесленники «договариваются об окрашивании сукон и шерсти для различных людей названного города и округи».

Особую тревогу проявляли сукновалы. В 1346 г. гильдия постановила: «Никакой сукновал названного города не будет принимать сукно, свалянное в округе, для отпаривания (rekker), ворсования (pleter) или устранения дефектов (namender)». Речь идет именно об улучшении, так сказать «исправлении», а не об отделке сукна, ибо в другом постановлении по этому же поводу сукновалы подробно обосновывают свое требование тем, что свалянные в округе сукна «без значительных исправлений не могут быть выставлены для продажи из-за недостатков, которые они имеют».

Что означает запрет устранять дефекты тканей, свалянных вне города? Если деревенский ремесленник являлся самостоятельным в процессе производства, то он едва ли мог послать сукно на исправление в город. Логичнее предположить, что деревенский ткач или сукновал получил сырье или полуфабрикат от городского предпринимателя, который потом имел возможность отдать ткань на «исправление» городскому ремесленнику. Видимо, и городские ремесленники, которые брались «улучшать» ткани, произведенные в деревне, зависели от того же раздатчика. Иначе трудно объяснить, зачем самостоятельному ремесленнику переделывать чужую работу.

В этом же постановлении прямо запрещается посылать сукно в деревню для валяния. Запрет станет более понятным, если учесть, что там валяли сукно не вручную, а на мельницах, с которыми отдельный ремесленник конкурировать не мог: «Никакой человек не должен посылать какое-либо сукно, которое называется “Rauclothe” на мельницу, и потом получать указанное сукно от сукновала на отделку». Самостоятельные ремесленники валяли сукно руками или ногами в корыте или желобе (“in the trough”). На мельницах водяное колесо приводило в движение тяжелые деревянные песты, которые обрабатывали сукна. Использование только одной мельницы заменяло труд 24 сукновалов, поэтому городские ремесленники боялись разорения.

Опасения эти не были напрасными, потому что в течение XIII в. многие старые центры сукноделия из-за конкуренции с сельской промышленностью пришли в упадок. Например, в Винчестере в XII в. гильдии ткачей и сукновалов ежегодно уплачивали королю 6 ф. ст. Ко времени Эдуарда I они стали с трудом собирать деньги для уплаты. В Оксфорде в XII в. гильдия ткачей также уплачивала 6 ф. ст., а при Эдуарде I они просили снизить сумму до 42 шиллингов, поскольку вместо 60-ти или более ткачей в городе осталось только 15. Позднее они ходатайствовали о снижении суммы до 6 ш. 8 п., т.к. их осталось только 7 человек, и, наконец, в 1323 г. в городе не было ни одного ткача. В Линкольне во времена Генриха II трудилось более 200 ткачей, а к 1345 г. только несколько человек. Признаки упадка можно обнаружить в Нортгемптоне и Лейстере.

Однако затухание промышленности в старых ремесленных центрах не означал ее упадка в целом — с распространением сукновальных мельниц производство сукна переместилось с востока на запад Англии. Здесь были не только источники превосходной шерсти, но и значительные водные ресурсы. К концу XIV в. половина производившегося в городах сукна приходилась на долю Солсбери, Бристоля, Йорка и Ковентри. Говоря об Англии XIII–XV вв., Е.В. Гутнова отмечала: «Город не стал здесь монополистом в развитии товарно-денежных отношений. Зато отношения между ним и деревней были более тесными, регулярными и равноправными, а формирование внутреннего рынка происходило более спонтанно, быстро и равномерно, чем в странах континентальной Европы».

Город всегда стремился ограничить ремесленное производство в деревне. Но какое-то количество сырья всегда поступало в город уже частично обработанным. Иногда это объяснялось очень большими затратами топлива при первоначальной обработке, например, фактически весь металл предварительно плавился рядом с рудниками, где его добывали, и только после этого привозился на городской рынок. Большое количество строительного материала также доставлялось в город наполовину отделанным или даже в готовом виде. Дерево пилилось там, где его рубили, известь обжигали там, где можно было найти подходящий материал, камень обрабатывался рядом с каменоломней.