Ричард Львиное Сердце - Режин Перну Страница 40

Так накапливалось разочарование после победы, которая вернула было надежду на восстановление латинского королевства в Иерусалиме. Упомянем здесь еще об одном обстоятельстве, показавшемся малозначительным некоторым хронистам (судя по тому, что они лишь упоминают о нем), но вовсе не маловажным для последующей истории Ричарда. По словам Ришара де Девиза, при дележе военнопленных, захваченных в Акре, одного из вождей, Местоша, приписали королю Англии, тогда как второй, Карракуа, «пал, как глоток свежей воды, в широко разинутую пасть жаждущего короля Франции». Хронист рассказывает, что по этому случаю герцог Австрийский, один из старейших участников осады Акры, встал рядом с королем Англии и потребовал для себя тех пленников, которые должны были достаться ему; он велел нести перед собой свой штандарт, чтобы подчеркнуть свое желание отвоевать свою долю торжественной победы. Это не понравилось свите Ричарда. И не по его ли приказу штандарт герцога сбросили в яму? Во всяком случае, это вполне соответствовало его настроению, как и настроению его приближенных; кое-кто из его свиты в знак презрения стал даже топтать знамя. Герцог Австрийский ужасно разозлился, но, будучи не в силах незамедлительно отомстить, сделал вид, что у него разболелась старая рана, и удалился в свой шатер под навесом, где и провел ночь, пытаясь побороть обиду. Впоследствии, однако, он вновь исполнился злобы. Много позже, когда подвернулся весьма удобный случай, эта злоба не замедлила выплеснуться наружу.

Был назначен новый срок для обмена военнопленными и возвращения Истинного Креста — 20 августа; подготавливалась также и встреча между Ричардом и братом Саладина. В тот день король, сопровождаемый некоторыми приближенными, прошел над крепостными рвами, но напрасно прождал так и необъявившегося глашатая. Рассказы о том, что случилось дальше, слегка разнятся между собой. Терпение Ричарда иссякло; дальнейшие свидания с султаном, о которых надо было вновь и вновь уславливаться, показались ему бесполезными. Ричард не выдержал напряжения; что уж говорить о страже, ответственной за содержание и питание узников и за надзор над ними.

«Он повелел, чтобы вывели тех сарацин, которые достались ему как его доля, — рассказывает Продолжатель Гийома Тирского. — ‹…› Когда же их привели, он велел их выстроить в виду двух армий, христианской и сарацинской. И их построили так, чтобы сарацинам их было хорошо видно. Король тотчас же приказал, чтобы всем им отрубили головы и сделали это дерзко, напоказ. И со связанными руками они были умерщвлены на виду у сарацин».

Жуткая, отвратительная бойня. Бенедикт из Питерборо рассказывает, что Саладин поступал так же с рабами-христианами. И в самом деле, по свидетельству арабских летописцев, он лично присутствовал при массовом умерщвлении христиан, попавших в плен после Хаттина; среди убитых особенно много было храмовников, а казнили их обезглавливанием. Впрочем, это все равно не извиняет Ричарда. Считается, что истреблено было до 2700 военнопленных; это убийство омрачает для нас славу Ричарда и его громких подвигов. Но, как всегда бывает со всеми варварскими выходками подобного рода, казни беззащитных узников ни к чему доброму не привели: все переговоры были прекращены, а война, казалось, утихавшая, возобновилась с новой силой и со все более нараставшей ожесточенностью. В живых не оставили никого, кроме двух парламентеров, посредничавших в переговорах о сдаче Акры: им пришлось пообещать королю Англии содействие в возвращении Иерусалима и Аскалона. Пощадили еще нескольких вельмож Акры, в их числе оказались коннетабль, казначей и тот, кого хронисты называют «Кахедином, писателем (наверное, нотариусом. — Р. П.) Акры».