Михаил Орлов - Александр Бондаренко Страница 40

* * *

Приказ сопровождать Лористона Михаил Орлов получил уже с нового места службы — незадолго до этого поручик был назначен в «летучий» кавалерийский отряд генерал-лейтенанта Дорохова. Ранее мы уже сказали несколько слов об этом блестящем кавалерийском начальнике, отчаянном гусаре, замечательном патриоте — одной из звёзд первой величины в неповторимом созвездии русских генералов Двенадцатого года.

Надеемся, читатель помнит об ошибке, вкравшейся в формулярный список нашего героя. Ранее приведённый текст должен звучать так:

«…находился в сражении… августа 24-го и 26-го чисел при селе Бородине, начальником штаба отдельного отряда генерал-лейтенанта Дорохова при взятии города Вереи сентября 29-го…»

То есть запятую следует перенести так, чтобы было понятно: Орлов был начальником штаба у Дорохова в день взятия Вереи, а отнюдь не — как это следует из текста оригинала — при Бородине.

Штурм Вереи, города, важного по своему географическому положению, — самый блистательный подвиг партизанского отряда генерала Дорохова.

Для выполнения этой задачи «Дорохову отделили по два батальона Полоцкого и Вильманстрандского пехотных полков, батальон 19-го егерского, по два эскадрона Мариупольского и Елисаветградского гусарских полков, два полка Донских казаков и 8 орудий. Кроме того, присоединили к нему партизанский отряд князя Вадбольского.

Сентября 27-го Дорохов пришёл в Боровск, оставил здесь охранительный отряд на сообщениях с армиею, другой послал в Купелицы на Московскую дорогу, идущую из Вереи в Можайск, а с остальными двинулся на Верею. В Волченке велел он сложить ранцы; налегке, ночью переправился через Протву и в 4 часа утра приблизился к Верее. Расположенная на горе, около 5-ти сажен ^[113] вышиною, Верея была обнесена неприятелями земляным валом и палисадом. Гарнизон Верейский состоял из батальона Вестфальских войск. Поднимаясь с места, Дорохов кратко, но в сильных выражениях приветствовал отряд свой, объясняя ему предписанный Кутузовым подвиг. “Товарищи! — сказал он им. — Главнокомандующий приказал нам взять Верею. Укрепления города построены на горе, в пять сажен высоты и обнесены палисадами. Завтра перед рассветом пойдём, а с рассветом возьмём”. Пятеро верейских жителей: отставной солдат и четверо мещан, Гречишкин, Прокудин, Жуков и Шушукин, вели русский отряд к городу, куда Дорохов велел идти тихо, не стреляя, и атаковать внезапно штыками. Беспечно спавший гарнизон был схвачен врасплох, когда войска сняли часовых и ворвались в город. Неприятель хотел защищаться, стрелял из домов и из церкви, где заперлись многие, но по кратком сопротивлении сдался; полковник, 15 офицеров и 177 рядовых взято в плен, при чём отбито у неприятеля одно знамя. Отряд неприятельский показался по дороге из Борисова, но, видя Верею занятую русскими, отступил поспешно. Более тысячи вооружённых крестьян, предводимых священником Верейского собора Иоанном Скобеевым, явились к Дорохову, срыли Верейские укрепления и собрали остальных, спрятавшихся неприятелей. Запасы хлеба розданы были крестьянам, а военная добыча солдатам. Отставной солдат и четверо мещан, ведшие отряд, награждены Знаком отличия Военного ордена».

«Взятие Вереи открыло партизанам Московскую столбовую дорогу, по которой из Смоленска в Москву и обратно двигались неприятельские обозы, парки, больные и отсталые. Партизаны выступали обыкновенно до рассвета, налетали на фуражиров, команды и транспорты, истребляли запасы и зачастую отбивали наших пленных, после чего также быстро уходили и укрывались большею частью в лесах, отчего и делались неуловимы».

Наградой генералу Дорохову была золотая, алмазами украшенная, сабля с надписью «За освобождение Вереи».

Поручик Михаил Орлов был удостоен самой почётной в Русской императорской армии боевой награды — ордена Святого Георгия 4-го класса: «В воздаяние ревностной службы и отличия, оказанных в сражении против французских войск 1812 года 29 сентября при взятии Верейских укреплений и овладении городом Вереёю, где исправляя обязанности квартирмейстерского офицера, с отличной деятельностью и искусством, в день штурма употребляем был во все опаснейшие места и способствовал успеху дела».

К 16 ноября, тому дню, когда был подписан этот высочайший рескрипт, Михаил успел отличиться ещё несколько раз — вместе с кавалеристами «летучего» отряда он отправлялся в опаснейшие поиски и рейды по неприятельским тылам, участвовал в сражениях: при Малоярославце 11 октября и под Красным 4, 5 и 6 ноября… Партизанская жизнь, полная лишений и опасностей, необычайно деятельная и насыщенная, увлекла кавалергардского офицера. Правда, поначалу — после привычной гвардейской строгости и чопорности — ему всё казалось в диковинку, непривычным и даже странным…

«Станы наших летучих отрядов по наружному виду были похожи на притоны разбойников или цыганские таборы. Крестьяне с вилами, косами, топорами, французскими ружьями и пистолетами, гусары, казаки, ратники ополчений были перемешаны с неприятелями, одетыми во все европейские мундиры, жёнами их и детьми. Иные из наших пленных, поступавших в партии после освобождения, за неимением русских мундиров одевались во французские. В лагери партизан свозились отбитые у французов захваченные ими в Москве экипажи, книги, картины, платья и всякие другие вещи» — так обрисовал прапорщик Михайловский-Данилевский типичную картину партизанского лагеря.

Интересно, окажись на таком бивуаке наш цесаревич Константин Павлович — большой педант в отношении формы одежды и воинской дисциплины, — попытался бы он заставить партизан жить по уставу?

Малоярославец, к сожалению, оказался последним сражением в биографии командира отряда — лихого генерала Ивана Дорохова. Вражеская пуля в полном смысле нашла его «ахиллесову пяту», раздробив ему левую пятку. Ранение казалось столь серьёзным, что не только заставило генерала покинуть поле боя, но и свело его в могилу полтора года спустя. Согласно его завещанию Дорохов был похоронен в Верее…

…Увлечённый партизанской жизнью, поручик Орлов уже и не желал для себя иной судьбы. Однако в штабе светлейшего и в квартирмейстерской службе не забывали о молодом флигель-адъютанте, выслужившем свои аксельбанты ^[114] отнюдь не на придворном паркете. Его боевой опыт разведчика и недюжинная отвага понадобились главнокомандующему весьма скоро.

Дело в том, что ещё в сентябре 1812 года русским командованием был составлен план: Главная армия фельдмаршала Кутузова и Молдавская армия адмирала Чичагова, ранее объединившаяся с 3-й Обсервационной армией, совместно с отдельным армейским корпусом генерала графа Витгенштейна, должны были соединиться на реке Березине, окружив там отступавшие из Москвы войска Наполеона. Это может показаться нереальным: враг находится в самом сердце России, Кремль горит в огне, а в русских штабах безапелляционно рассуждают о том, как Бонапартовы полчища будут окружены за сотни вёрст от древней нашей столицы… Но всё было именно так: император Александр I утвердил секретный план более чем за месяц до оставления французами Москвы.