Ренуар - Паскаль Бонафу Страница 40
Ренуар - Паскаль Бонафу читать онлайн бесплатно
Когда Ренуар появился в Париже в начале сентября, его поспешила навестить Жюли Мане, дочь Берты Моризо. В своём дневнике она подробно описала этот визит: «Месье и мадам Ренуар отсутствовали, и нас принимал Пьер, который был очень любезен. Он хотел показать нам работы отца, объяснив, что теперь у того две мастерские, одна — чуть ниже на бульваре Монмартр, а другая здесь, в которой он работает, когда чувствует себя неважно. Вскоре вернулась мадам Ренуар, она пригласила нас в мастерскую и показала пейзажи, которые Ренуар написал в Бретани. В первый момент они производят странное впечатление. Освещённые солнцем деревья написаны лаком, изумрудной зеленью и жёлтой сурьмой; они выглядят очень красиво. Месье Ренуар вернулся позже и повёл нас в мастерскую у подножия Монмартрского холма». Жюли Мане, родившаяся 14 ноября 1878 года, вела дневник до 1899-го. Он как никакой другой документ позволяет ближе узнать Ренуара. Например, из него известно, что на следующий день после описанного визита, 9 сентября, Ренуар прибыл на обед к Берте Моризо с опозданием, так как слишком долго искал в районе Инвалидов адрес одного из коллекционеров. Во время этого обеда Ренуар сообщил, что разочаровался, прочитав дневник Делакруа. Жюли в своём дневнике сообщила также, что 20 октября после обеда Ренуар присутствовал на параде русских войск на авеню дю Буа, который, после долгого ожидания, не вызвал особого интереса.
При этом в дневнике Жюли нет упоминания о том, что в ноябре Ренуар присутствовал на вернисаже Гогена в галерее Дюран-Рюэля. Об этом свидетельствует письмо Писсарро сыну от 23 ноября. Писсарро сообщал без всякого энтузиазма: «Сейчас проходит выставка Гогена, вызывающая восхищение поэтов-символистов; они, кажется, полны энтузиазма, а коллекционеры сбиты с толку и озадачены. Ряд художников, как мне сказали, единодушно считают, что его экзотическое искусство слишком многое заимствует у аборигенов Новой Каледонии. И только Дега восхищается им. Моне и Ренуар находят его живопись попросту плохой…»
Посетители этой выставки несомненно обратили внимание на появление на той же улице Лафит, в доме 41, новой галереи, открывшейся в начале года. Хозяин галереи, молодой человек двадцати пяти лет, родившийся в Сен-Дени на Реюньоне, не имел никакого опыта. Это был Амбруаз Воллар. Первую выставку в своей галерее он решил посвятить Эдуару Мане, в связи с чем съездил в Аньер, где встретился с вдовой Мане. Будет ли Амбруаз Воллар их новым союзником? Не следует избегать его, хотя торговцев картинами становится всё больше. С 8 октября по 6 ноября выставка произведений Моне, Ренуара, Сислея и Писсарро работала в Гааге… Другая выставка, запланированная на декабрь в галерее Мартен-Каментрон, объединила картины Дега, Моне, Кэссет, Моризо, Писсарро, Гийомена, Сислея, Мане, Ренуара, а также картины школы 1830-х годов… Но имя Амбруаза Воллара стоило запомнить. Это подтверждает Писсарро в письме сыну от 21 января 1894 года: «Я считаю, что этот мелкий торговец ещё покажет себя, он любит только работы нашей школы или те, что отмечены талантом; он большой энтузиаст и знает в этом толк. Он уже заинтересовал некоторых коллекционеров…»
В начале того же 1894 года среди традиционных участников обедов импрессионистов в кафе «Риш» Ренуар встречает доктора Жоржа де Беллио. Он — один из десяти коллекционеров, которых особо отметил Теодор Дюре в 1878 году в своей книге «Художники-импрессионисты». Жорж де Беллио был обладателем большой коллекции. Чтобы регулярно менять картины на стенах своей квартиры, ему пришлось снять соседний бутик, чтобы поместить там резерв в виде нагромождения холстов…
Но вдруг 26 января 1894 года доктор де Беллио неожиданно умер. Эта новость потрясла всех. Ренуар вспоминал: «Каждый раз, когда кто-нибудь из нас срочно нуждался в 200 франках, он бежал в кафе “Риш” к обеду. Можно было не сомневаться, что там будет доктор де Беллио, и он покупал, даже не глядя, картину, которую ему приносили». Как и все художники, глубоко переживавшие уход де Беллио, Ренуар был очень обеспокоен судьбой его коллекции. Если её станут распродавать на аукционах, как будут оцениваться картины?
Не прошло и месяца после похорон де Беллио, как 21 февраля скончался Кайботт. Его сводный брат Альфред, кюре церкви Нотр-Дам-де-Лоретт, находящейся в конце улицы Лафит, отслужил похоронную мессу в понедельник, 26 февраля. По окончании церемонии траурный, кортеж двинулся к кладбищу Пер-Лашез. Боль утраты усугублялась ещё и тем, что художники знали, насколько все они ему обязаны. И Ренуар более чем кто-либо другой чувствовал это, зная, какое обязательство отныне возложено на него. В завещании, которое Кайботт составил несколько лет назад, он попросил Ренуара стать исполнителем его воли. Если коллекция де Беллио должна быть распродана, причём, без сомнения, при не самых благоприятных условиях, то коллекции Кайботта была уготована другая судьба. Он завещал её государству при одном условии: картины должны быть помещены в Люксембургский музей, а затем — в Лувр. И именно Ренуар как его душеприказчик должен был добиться того, чтобы наследие Кайботта было принято государством…
ДАР КАЙБОТТА
Одиннадцатого марта 1894 года Ренуар проинформировал главу Департамента изящных искусств Анри Ружона о последней воле Гюстава Кайботта. Ренуар знал, чем он обязан этому чиновнику. Ведь именно Ружон в 1892 году сделал первую покупку его картины для государства. Он был неплохим, здравомыслящим человеком, но в вопросах искусства придерживался весьма консервативных взглядов.
А авторы шестидесяти полотен завещанной Кайботтом коллекции не относились к числу тех художников, чей талант Ружон мог бы безоговорочно признать. Чтобы комиссия Департамента изящных искусств могла ознакомиться с картинами, привезёнными в основном из Пти-Женвилье, Ренуар развесил их в мастерской, специально арендованной на бульваре Клиши, дом 11. Переговоры между Ренуаром и Ружоном были напряжёнными… Позже художник признался Воллару: «Ружон считал приемлемыми полотна Дега и Мане, хотя и не все, он отклонил одну или две картины… Моя живопись, напротив, вызывала у него беспокойство, чего он не пытался скрыть. Единственной моей картиной, которую он согласился принять, была “Мулен де ла Галетт”, потому что там фигурировал Жервекс. Ружон рассматривал присутствие среди моих моделей члена Института как своего рода моральную гарантию. С другой стороны, он был довольно благожелательно настроен, хотя и без особого восторга, по отношению к Моне, Сислею и Писсарро, которых в то время начали признавать “любители”. Но когда он оказался перед Сезанном…» Презрение, которое Сезанн вызывал у Ружона, было безграничным: «А этот, например, — он никогда не знал, что такое живопись!» Из-за присутствия в коллекции таких работ дар Кайботта мог быть отклонён.
Ренуар стал сомневаться в успехе переговоров с Ружоном ещё больше, так как 19 марта, в тот день, когда комиссия должна была рассматривать коллекцию Кайботта, проходил аукцион, на который была выставлена коллекции Теодора Дюре, оказавшегося в стеснённых обстоятельствах. Распродажа картин за смехотворные деньги могла бы поставить под угрозу признание ценности дара Кайботта. Но в каталоге коллекции Дюре было восемь работ Дега, шесть картин Моне и столько же Мане, три произведения Сислея, несколько работ Ренуара и Сезанна, четыре полотна Писсарро. Завершали каталог картины Берты Моризо и Уистлера. За два дня до аукциона, во время обеда у Берты Моризо Дега, Малларме, Ренуар и другие друзья дома только и говорили об этой распродаже. Дега был весь вечер «очень весел и любезен», что бывает крайне редко, как отметила в своём дневнике Жюли Мане. Однако он побелел от гнева во время посещения выставки и высказал своё возмущение Дюре. По мнению Дега, эта распродажа была недостойной спекуляцией: «Вы потеряете наше уважение и не заработаете денег». Хотя Ренуар считал, что гнев Дега обоснован, он не хотел, чтобы распродажа провалилась. Ведь её неудача лишит его аргументов в разговоре с Ружоном. К тому же эфемерной становилась надежда на то, что его картины отныне будут продаваться за такую же приличную цену, которую недавно Дюран-Рюэль выручил за несколько его полотен. На продажу были выставлены две работы Ренуара. Их отметила в дневнике Жюли Мане: «Две картины Ренуара очень хороши — пейзаж и причёсывающаяся обнажённая. Сколько грации в этой фигуре, восхитительная головка, а все тона настолько изысканные, насколько и приятные».
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии