История руссов. Варяги и русская государственность - Сергей Лесной Страница 40

Тогда тысяцкий новгородский Угоняй, ездя всюду вопил: лучше нам помрети, неже боги наша дати на поругание. Народ же оныя страны рассвирепев, дом Добрынин раззориша, имение разграбиша, жену и некиих от сродник его избиша. Тысяцкий же Владимиров Путята, (45) яко муж смысленный и храбрый, уготовав лодия, избрав от ростовцев пять сот мужей, нощию перевезеся выше града на ону страну, и вшед во град, никому же постерегшу, вси бо видевши чаяху своих воев быти [61].

Он же дошед до двора Угоняева, онаго и других предних мужей ят, и абие посла к Добрыне за реку. Людие же страны оныя услышавше сие, собрашася до пяти тысящ, оступиша Путяту и бысть между ими сеча зла. Некии шедше церковь Преображения Господня разметаша, и домы христиан грабляху.

На рассветании Добрыня со всеми сущими при нем приспе, и повеле у брега некии домы зажещи, чим люди паче устрашены бывше, бежаху огнь тушити, и абие преста сечь. Тогда преднии мужи пришедше к Добрыне, просиша мира.

N. Добрыня же, собра вои, запрети грабление, и абие идолы сокруши, древяннии сожгоша, а каменнии изломав в реку ввергоша, и бысть нечестивым печаль велика. Мужие и жены видевше тое с воплем великим и слезами просяще за ны, яко за сущие их боги.

Добрыня же насмехаяся им веща: что, безумнии, сожалеете о тех, которые себя оборонить не могут! Кую пользу вы от них чаять можете! И посла всюду объявляя, чтобы шли ко крещению. Воробей же посадник сын Стоянов, иже при Владимире воспитан, и бе вельми сладкоречив, сей иде на торжище, и паче всех увеща.

Идоша мнози, а не хотящих креститися, воини влачаху, и крещаху мужи выше моста, а жены ниже моста. Тогда мнози некрещении поведаху о себе крещенными быти, того ради повелехом всем крещенным кресты на шее, ово деревянны, ово медяны, и каперовы (сие видятся Греческие оловянны испорчено. — Примечание Татищева) на выю возлагати, (46) а иже того не имут, не верити и крестити, и абие разметанную церковь паки сооружихом, и тако крестя Путята, иде ко Киеву. Сего деля [62]людие поносят Новгородцев: Путята крести мечем, а Добрыня огнем».

О. (По сем писа о разделении десяти сынов, упоминает жен весьма иначе, нежели Нестор, тако.)

«Владимир вскоре по крещении упрошен бе, отпусти жены от себе, яко обеща, и отпусти Вышеслава, иже годися (sic!) [63]от Оловы жены варяжские, в Новград, Гориславу со Изяславом в Полоцк, ея же сына Ярослава в Ростов, Всеволода во Владимир, Предславу со сыном Святополком в Туров, Малфрид со сыном Святославом в Овруч, Адил со сыном Мстиславом во Тмутаракан, а Станислава в Смоленск, Анны царевны сына Бориса и Глеба при матери остави; но Глебу назнаменова Муром, (47) зане бе еще у грудей тогда. Прочих жен и дочерей даде в жены ближним своим, неимущим жен и запрети да всяк…»

«Сим оное кончилось» (далее мы пропускаем о неудаче Татищева получить другие тетради Иоакимовской летописи для переписки. — С.Л.).

«Я намерен был все сие в Нестерову дополнить, но рассудя, что мне ни на какой манускрипт известный сослаться нельзя, и хотя то верно, что сей архимандрит, яко мало грамоте изучен, сего не сложил, да и сложить все неудобно, ибо требуется к тому человека многих древних книг читателя, и в языке Греческом искуснаго; к тому много в ней находится, чего я ни в одном древних Несторовых манускриптах не нахожу, а находится в Прологах и Польских историях, которые, как Стрыковский [64]говорит, из русских сочинили и здесь те находятся, о которых в изъяснении показано.

Мне же известно, что в Новграде у диакона архиерейского есть древний Летописец, из которого я, видя у архиепископа Прокоповича [65]выписку о счислении древних весов, денег и мер, також грамоту Ярославлю о вольности Новогородцам, которого нигде в манускриптах не нахожу…

Сего ради я сию выписку особною главою положил и в Несторовой несогласие примечаниями показал, а что в сей неясно, или не всякому известно, то я следующим пояснил».

«Примечания [66]:

1. — Вениамин монах токмо для закрытия вымышлен.

2. — Иоаким Святитель, разумеется, архиерей, о котором выше н. 1 показано, час. II. н. 198.23 [67].

3. — Славена и Скифа братьев сказует, следственно единородных от незнания разности народов, что у многих древних находится: о Скифах же гл. 11, о Славянех гл. 13, о разности и смешении народов гл. 9. Сие же видимо, что в степенную Новогородскую отсюду внесено, и большими баснями умножено, гл. 33.

4. — Алазони в Греческом знаменовании почитай то же, что Славяне, гл. 12, н. 8.37.

5. — Амазони Славяне гл. 12, н. 52, гл. 14, н. 64, гл. 34 и что они Славяне то Мауроурбин [68]и другие многие утверждают.

6. — Юпелий стихотворец, может, Ювеналий испорчено, но как о том он вспоминает, мне неизвестно.

7. — Бастарн князь, видно, что Славян Бастарнов на Дунае, и в Вандалии потом живших от него производят, гл. 13, н. 12, и сие обыкновенное — по имени народа вымышлять им праотца.

8. — Славянск град в степенной Новогородской разумеет Новград, гл. 33, мню отсюдуж взял, но здесь именует град великий, ибо имеет быть Старая Ладога, а выше говорит за Дунаем, может, о граде Алазоне, который географ Стефаний кладет близ Елеспонта, Мауроурбин Славенск град сказует на реке Мозеле и в Нормандии, но все мню вымыслы пустые.

9. — Скифия великая, гл. 11, часть II, н. 76, малая же Скифия Крым гл. 13. н. 43.

10. — Вандал князь: хотя Польские в глубокой древности короля славянскаго Вандала сказуют, но сие ошибка, что они вандалов-германян, или сармат с венды-славяны мешают [69], гл. 39 н. А здесь Иоаким вместо народа Вандалов князя именовал, равно Гелмолд онагож Винулем, то есть князь Винулев именовал, гл. 40. н., что и с летами согласует, ибо от оного до Гостосмысла счисляет четырнадцать колен, а по Гелмолду около трех сот пятидесят лет, потому приходит на владетеля по двадцати пяти лет, которое за среднее почесть можно, хотя Геродот и другие кладут по пятидесяти лет, но оное весьма велико.