Зодчий. Жизнь Николая Гумилева - Валерий Шубинский Страница 4

В эти годы на острове появились общественные библиотеки, учебные заведения для разных сословий (мужская и женская гимназии, реальное училище, техническое училище и т. д.), благотворительные общества. Достаточно сказать, что первая в России детская библиотека была основана именно в Кронштадте в 1874 году. Благородное собрание преобразовано было в Морское собрание, доступное во многих случаях и нижним чинам. Улучшилась связь с материком: катера регулярно ходили к ближайшей железнодорожной станции, Ораниенбауму. Правда, значение Кронштадта как порта ослабело. В 1874–1885 годы был прорыт Морской канал по дну Финского залива. Теперь большие суда могли заходить в новопостроенный порт на Гутуевском острове. Но для города на острове Котлин это не стало катастрофой.

Вот несколько цифр. В 1894 году в Кронштадте проживало 49 886 человек. Из них 36 765 было мужского пола. В Петербурге тоже традиционно мужчин было больше, чем женщин, но в Кронштадте специфика военного и портового города особенно бросалась в глаза. К православному вероисповеданию принадлежало 39 160 человек. На втором месте были протестанты (5 881 человек), на третьем католики (3 496). Кроме них, в городе жило по нескольку сотен мусульман, евреев и «раскольников». Соответственно, в городе действовало пятнадцать православных церквей (десять из них — домовые; среди них — госпитальная Александро-Невская церковь, священником которой был крещен Николай Гумилев; восприемниками были дядя новорожденного, контр-адмирал Львов, и сводная сестра Александра), четыре «инославных», еврейский и магометанский молитвенные дома. Лишь 6 380 горожан (восьмая часть) принадлежали к собственно городским сословиям: почетных граждан, купцов и мещан. Дворян в городе было чуть больше четырех тысяч, людей «военного сословия» (то бишь солдат и нижних чинов) — 3 625 человек, духовенства — сотня. Остальные — почти 35 тысяч человек! — числились крестьянами «и иными сельскими жителями». По законам Российской империи почти все матросы торговых судов и почти все заводские рабочие продолжали считаться крестьянами и облагались податями как члены крестьянского «мира». Заводов же в Кронштадте было немало — и казенные («пароходный» — знаменитый Кронштадтский морской завод, канатный, пильный) и частные (газовый, слесарный).

Что касается медицины, то, помимо военного (гарнизонного) и морского госпиталя, существовали отдельные больницы для английских моряков (sic!), для неизлечимо больных и «для проституток, заболевших венерическими болезнями и болезнями половых органов». В последнем опять-таки проявилась, по всей видимости, специфика портового города. В штате морского госпиталя состояло 24 врача, 36 «лекарских помощников» (в том числе 6 женщин) и 97 фельдшеров.

В общем, Кронштадт был уже не тем заштатным городком, «в грязи по колено, в смраде и вони», который описывают очевидцы конца XVIII — начала XIX века. Хотя, конечно, для многих жизнь на продутом ветрами острове была трудной. Умирающая от чахотки Анна Михайловна Гумилева, по свидетельству дочери, с тоской вспоминала родную Москву. Должно быть, и Анне Ивановне, выросшей в среднерусских усадьбах Тверской губернии, бывало здесь непросто.