Фельдмаршал Румянцев - Виктор Петелин Страница 4

И прежде всего автор документальной литературы – это собиратель, собиратель фактов, строитель жизненной судьбы полюбившегося ему героя, героя, много сделавшего для своего Отечества. Вот почему эти книги чаще всего и лучше всего воспитывают любовь к своему Отечеству, углубляют высокое чувство патриотизма, укрепляют дружбу народов, увенчивают заслуженной славой настоящих героев. Наше настоящее уходит своими корнями в жизнь пращуров. И жанр биографии – это чаще всего рассказ о наших национальных святынях, о национальном характере в лучших его проявлениях, о национальных святынях других народов и их национальном характере. Человек без прошлого – человек без дороги, человек без памяти. И рассказ о замечательном человеке – это и рассказ о национальной истории. В лучших произведениях биографической прозы ярко звучит тема патриотизма, глубоко высвечиваются черты национального характера.

Мне дорог мой герой, которого ущемляли в нашей историографии и художественной литературе. Давно пора сказать о нем правдивое слово, а не только «версии».

Петр Александрович Румянцев родился 4 (15) января 1725 года в Москве. Мать, Мария Андреевна, принадлежала к знатнейшей фамилии своего времени: дед ее, Артамон Сергеевич Матвеев,

– «ближний боярин» царя Алексея Михайловича, вторая жена которого, Наталья Кирилловна Нарышкина, мать Петра Великого, была его «родственницей» и воспитанницей; отец, Андрей Артамонович, – видный дипломат, сподвижник Петра Великого, граф Римской империи, сенатор, действительный тайный советник. Отец нашего героя, Александр Иванович, первый граф в роду, генерал-аншеф, дипломат, принимал участие почти во всех значительных исторических событиях при Петре Великом и последующих правителях России, вплоть до своей кончины в 1749 году, на семидесятом году от рождения.

В XIX веке широко распространилась «версия» о том, что Петр Румянцев – сын Петра Великого. В частности, Н.И. Греч в «Записках о моей жизни» (СПб., издание А.С. Суворина, 1886. С. 22), говорит о происхождении П.А. Румянцева следующее: «Тайная история XVIII века гласит, и очень правдоподобно, что он сын Петра Великого».

Другие историки и литераторы «доказывали», что граф Александр Румянцев и не мог быть отцом, потому что в это время он был за границей, исполняя дипломатические поручения императора. Приводились и другие «версии», которые при «столкновении» с документами легко рассыпаются. Весьма убедительны в этом отношении «Дневные записки малороссийского подскарбия Якова Марковича» (М., 1859):

«1723 год… Ноемврий. 24. Александр Иванович Румянцов приехал рано в Глухов и с ним брат его Никита и швагер, графа Матвеева, сын, Федор Андреевич.

Был молебен на Екатерину у Николая Святаго: обедали у ясновельможной (сестра Марковича вышла замуж за гетмана Скоропадского) и гуляли довольно.

26. У Румянцова на банкете был: ввечеру в карты играли; я проиграл 5 рублей пополам с князем Волконским.

Декабрь. 3. Румянцов, бригадир и проч. были у ясновельможной и, выпивши чарок по десять водки, пошли на обед до Кошелева; а ясновельможная поехала в Гамалеевку…

…1724 год. Януарь. 7. Сотника Данилу выправил навстречу против Румянцова.

8. Выехал из Ромна с полночи первой годины (часу) в Лох-вицу встретить Румянцова…

Март. 14. Глухов. Рано был у пании судьиной генеральной, оттоль у майора Кошелева, где и г. Румянцову кланялся, куда потом и бригадир Вельяминов приехал.

15. П. Андрей швагер (Полуботко) освобожден из-под ареста. По обеде, ввечеру, г. Румянцов, Протасьев и прочие поехали в Москву…»

Итак, заметим, вечером 15 марта 1724 года Румянцев отбыл из Глухова в Москву. Недели две-три Александр Иванович добирался до Москвы. В начале апреля 1724 года приехал в Москву, встретился со своей очаровательной супругой, а ровно через девять месяцев, как и положено, родился Петруша. И только в ноябре 1724 года – снова отправился послом в Царьград, как об этом свидетельствуют «Записки» Марковича, потом, в 1726 году, заключив «вечный мир между Россиею и Портою», вручил грамоты Екатерине I и вновь отправился за границу – в Персию…

Но как только возвращался, так в положенный срок появлялись: Екатерина Александровна, Прасковья Александровна…

И еще об одном: читавшие мою книгу упрекали меня, что я идеализирую своего героя… Может быть, может быть… В утешение критикам приведу свидетельство все того же Греча, рассказывающего о тайнах рождения своей матери: «Екатерина Яковлевна Фрейгольд родилась за пять недель до рождения Наполеона Бонапарте, а именно 29 июня 1769 года, как я сказал, в Глухове. Рождение ея, по преданию, возвещено было пушечною пальбою, но о поводах к пальбе толки различествуют.

Одни говорят, что палили по случаю тезоименитства наследника престола, Павла Петровича; другие утверждают, что пальба произведена была по приказанию фельдмаршала графа Румянцева, по случаю разрешения от бремени жены друга его, полковника Фрейгольда. Повод к этой клевете был очень понятный. Христина Михайловна была писаная красавица, а герой Задунайский славился победами не над одними пруссаками и турками. Живыя тому доказательства осталися в Умянцовых, Тет-Румянцевых и т. п., которые рождались в главной его квартире. Екатерина Яковлевна, как продолжают злоязычники, нимало не походила на Фрейгольдов: у них был фамильный, длинный нос, как отвислая губа у австрийской династии, а носик ея был небольшой, благообразный, нежный. Говорят даже, что она жестоко смахивала на покойного – графа Сергея Петровича, сына фельдмаршала. В 1812 году граф С.П. Румянцев, пригласив меня к себе, просил, чтобы я согласился давать уроки дочери его, девице Кагульской (нынешней княгине Варваре Сергеевне Голицыной). Я не мог принять его предложения… Граф, при этом случае, тщательно допрашивался о моем роде и племени. Я рассказал ему все, что знал, и упомянул, что дед мой, Фрейгольд, служил при его отце и пользовался его милостями. Граф улыбнулся, хотел что-то сказать, но удержался…» (С. 30–31.)

Иные авторы «исторических» романов собирают только такие или подобные факты и эпизоды и строят из них свои сочинения. Не этими фактиками и эпизодиками своей жизни интересны герои прошлого, а своими деяниями во имя славы и величия своей Отчизны.

Прочитано и использовано множество книг, просмотрены сотни статей и публикаций, тщательно изучены реляции великого фельдмаршала, его переписка с родителями, царствующими особами, сестрами, письма братьев Орловых, Потемкина, использованы дневники и записки современников…

В 1825 году журнал «Отечественные записки» опубликовал очерк о Румянцеве, или «Начертание благодарного очевидца Н. Лесницкого, бывшего его питомца и секретаря». В этих «сказаниях о великом победоносном Полководце» – тоже много прелюбопытного и замечательного. В частности, автор отмечает, что Румянцев «быстрейший имел бег мыслей и величайший дар слова»; «обыкновенно он говорил: я мало понимаю Законы, но весьма твердо знаю мой долг»; «читал в глазах каждого желания его»; «проникал в нужды или скорбь и упредительно ободрял каждого благотворным образом и надежду в словах или во взорах своих подавал»; «в речь свою заслуг своих никогда не включал… тщеславием и мечтанием гнушался». «Словом, был христианин, вельможа и простой дворянин, полководец и гражданин, победитель и покровитель; законоведец и земледелец, воин и философ, начальник и отец, – отец и друг!»