Тур Хейердал. Биография. Книга 2. Человек и мир - Рагнар Квам Страница 4

«Самое худшее в экспедиции — это то, что нужно организовывать до старта, и то, что нужно доделывать после ее завершения, особенно когда необходимо уладить дела с большим количеством кредиторов», — писал Хейердал профессору этнографии Гутторму Гьессингу. Тот был экспертом по норвежскому каменному веку, но также интересовался делами в Тихоокеанском регионе. Во время подготовки экспедиции на «Кон-Тики» он встречался с Хейердалом и в Вашингтоне, и в Нью-Йорке. Гьессинга привлекла теория, положившая начало экспедиции, и он стал первым норвежским ученым, поддержавшим Хейердала в его работе.

Под большим давлением Тур Хейердал подписал 20 февраля 1947 года контракт с американским Национальным лекторским бюро о серии поездок с лекциями после завершения экспедиции. В то время, когда обсуждались условия, положение Хейердала оставляло желать лучшего. Пока он готовил экспедицию, обещанные источники финансирования исчезали один за другим. К тому же времени до старта оставалось мало. Кроме того, американская публика не знала Хейердала, и он не мог рассчитывать на то, что кто-то заинтересуется его лекциями. Он согласился на процент, едва доходивший до половины чистого дохода, причем его доля значительно уменьшалась за счет того, что он сам должен был оплачивать транспортные расходы и гостиницы. Однако безусловным плюсом была поддержка Национального лекторского бюро, гарантировавшая быстрые доходы, как только он вернется в США.

При нынешнем статусе «звезды», который принесло ему путешествие, контракт, несомненно, мог бы выглядеть совсем иначе, если бы тогда он имел достаточно терпения подождать. Но теперь было поздно, и Бюро не собиралось идти ему навстречу. Единственное, что мог сделать Тур для популярности своих лекций, — это постараться привлечь как можно больше посетителей. И тут у него было тайное оружие — кинокадры.

Под пальмами. Экипаж «Кон-Тики» в лучших полинезийских нарядах после завершения дрейфа через Тихий океан

В 1947 году американское телевидение только-только начиналось. Лишь у немногих был телевизор, а живые картины имели магическую притягательность. Несмотря на то что много рулонов пленки оказалось испорчено, Туру удалось в общей сложности отснять пять тысяч футов ^[1] уникальных кадров из поездки, которую многие считали невероятной, и из тех районов мира, где мало кто бывал. Он долго думал о полномасштабном фильме для показа в кинотеатре. Теперь нужно было быстро сделать краткую версию, пригодную для показа во время лекций.

Однако Тур не имел представления о том, как редактировать материал и как сделать из него короткую, но пригодную для показа версию. Поэтому он не понимал, какая огромная работа его ждет, пока «не увидел этого». Вместе с Лив и Германом Ватцингером он работал день и ночь, чтобы сложить кусочки вместе. В конце концов ему пришлось нанять двух профессиональных редакторов. И хотя это стоило «много сотен долларов», ему удалось завершить лишь «отрывочную и грубую черновую версию» к генеральной репетиции — докладу в Клубе путешественников, одном из самых престижных клубов Нью-Йорка.

За путешествия на Маркизские острова и реку Белла-Кула в Британской Колумбии, а также за исследования полинезийской культуры и культуры индейцев Тур Хейердал в 1942 году был удостоен членства в этом клубе. Он получил разрешение повесить флаг Клуба на мачту «Кон-Тики», что само по себе было для него весьма ценным признанием. Через два месяца после возвращения из США пришло время, чтобы «сопроводить флаг, вернувшийся обратно» в клуб.

25 ноября Тур Хейердал вышел на трибуну Клуба в сильном волнении. Он боялся, что не подготовился как следует, и опасался, что избалованное общество опустит большой палец вниз. Но, когда он закончил, восторгу не было предела. Тур писал Бенгту Даниельссону: «Это был, кстати, очень удачный вечер с рекордным количеством присутствующих за всю историю клуба».

Успех не смог умилостивить Национальное лекторское бюро. Теперь Тур обнаружил в договоре еще одну ловушку. Когда он вернулся в Вашингтон, к своему несказанному удивлению, он получил сообщение, что официальная часть турне продлится больше половины года, с декабря 1947-го по май 1948 года. Изначально предполагалось, что турне завершится в течение осени и он вернется к Рождеству домой. Но, когда экспедиция из-за отсутствия транспорта застряла на Таити, его представитель не рискнул пообещать Бюро начать лекционный тур раньше чем в начале декабря. Тур не мог представить себе в самых диких фантазиях такой марафон, и он пожаловался Бенгту Даниельссону: «Однозначно, что я не приеду домой в Норвегию (и к детям) до следующего лета. Это для меня серьезный удар, и я, конечно, не смогу приступить к книге до этого времени».

В письме к матери он обещал, что сделает все возможное, что в его силах, чтобы «лекции в США не начались прежде, чем пройдет достаточно много времени после Рождества; надеюсь сначала съездить домой вместе с Лив». Ему «ужасно не терпелось вновь увидеть Тура (младшего) и Бамсе». Давление подействовало. Глава Лекторского бюро дал ему отсрочку до середины января 1948 года. Он мог вместе с женой отправляться домой.

Для Лив долгое пребывание в США состояло большей частью из работы, но не только. Она могла порадовать себя визитами на старинные хутора под Нью-Йорком, где у нее еще оставались друзья со времен войны. Шумиха вокруг Тура повлекла за собой и выходы в свет, что ей нравилось, хотя супруг любил ее ограничивать. В любом случае Хейердал нашел слова, чтобы успокоить свою мать: «Не бойся, что Лив окунется с головой в светскую жизнь, — или ты меня плохо знаешь». Но если Лив не бросилась с головой в светскую жизнь, то на работу в качестве секретаря мужа она тратила все свои силы. Оба были очень уставшими, когда в начале декабря вышли из самолета в Форнебю.

Один журналист из газеты «Моргенбладет» писал: «Теперь путь лежал в Лиллехаммер, где два маленьких мальчика, конечно же, ждали с нетерпением, что расскажет им папа». Корреспондент из «Дагбладет» желал услышать что-нибудь о Тихом океане, и Хейердал ответил: «Тихий океан всегда очень интересовал меня, и не думаю, что я с ним закончил».

Хейердал не долго пробыл в Свиппоппе. Хотя тур с лекциями по США и отложили, это не препятствовало его желанию выступить с лекциями в Норвегии, и спустя всего неделю он уже отправился в Осло. Там Торговая палата могла похвастаться тем, как необычно произошла предрождественская встреча 11 декабря. Тур Хейердал выступал с лекцией в Главном зале университета, на которой присутствовали король Хокон VII и кронпринц Улаф.

На следующий день в «Афтенпостен» появилась передовица в две колонки с фотографией короля, пожимающего руку Хейердалу. Газета сообщала, что путешественник выступил с «интересным и захватывающим, но в то же время простым и не лишенным юмора» докладом.

Автор отчета ухватил самую суть — именно так Тур стремился выглядеть на своих лекциях. Он хотел предстать перед аудиторией как исследователь, а не как искатель приключений. Ему важно было объяснить научные мотивы путешествия, изложив «квинтэссенцию теории». В Главном зале Хейердал особенное внимание уделил тому, как ему пришла в голову «идея отправиться с морскими течениями через океан из Перу к полинезийским островам», как сформулировала это «Афтенпостен». Но он не упустил возможности развлечь своих слушателей. Поэтому Тур охотно рассказывал о штормах и кровавой охоте на акул, о том, как Ватцингер упал за борт, а также, как их выбросило на риф.