Честь – никому! Том 2. Юность Добровольчества - Елена Семенова Страница 4

В том, что двигаться необходимо на Кубань, Антон Иванович не сомневался. Кубанское офицерство жило ожиданием наступления и освобождения своих станиц. Обмануть их было никак нельзя.

Последнее слово на совещании принадлежало генералу Алексееву. Именно на его плечи легли все сношения с союзниками и финансовыми кругами, с Доном и политическими партиями. Весь авторитет и влияние своё употреблял он на привлечение внимания и помощи Добровольческой армии, работал, не покладая рук с неизменной кропотливостью, не щадя давным-давно расшатанного своего здоровья.

Михаил Васильевич мало прислушивался к происходившей за столом дискуссии. Ему нездоровилось уже несколько дней, а поездка на автомобиле до Маныческой разбила его окончательно. Голова кружилась, и не отступала мучительная дурнота. Несколько раз выходил он на крыльцо, вдыхал чистый весенний воздух, но легче не становилось. Слушать доводы сторон необходимости не было. Все их Алексеев знал наизусть, но твёрдого мнения, какой путь вернее, не было у него. Последнее время овладела им глубокая безысходность. Казалось, всё было против Добровольческой армии: и финансовое положение, ставшее критическим, и немцы с их скрытыми политическими целями, и личность донского атамана, его отношение к добровольцам, и беспомощность Кубани, невозможность и бесцельность повторения туда похода при данной обстановке, не рискуя погубить армию…

Терзали Михаила Васильевича сомнения. Генерал Краснов, беря начальственный тон по отношению к армии, указывает ей путь – скорее берите Царицын, но Дроздовского я удержу в Новочеркасске до создания регулярной Донской армии. Цель – сунув добровольцев в непосильное предприятие, на пути к выполнению которого они могут столкнуться с немцами, избавиться о них на Дону… А с другой стороны – углубление на Кубани может привести к гибели. Центр тяжести событий, решающих судьбу России, неминуемо переместиться на восток, на Волгу… Опоздать на главный театр, обмануться в выборе пути – смерти подобно…

На Кубани – гибель. На Кавказе – мало привлекательного и делать нечего. На Волге… Куда ни кинь, всюду клин!

Алексеев опустился за стол, вновь подпёр ладонями исхудалое, больное лицо, заговорил едва слышно (каждое слово с мучением давалось, и всего сильнее хотелось – лечь):

– Вы, Пётр Николаевич, правы в том, что направление на Царицын создаст единый фронт, но вся беда в том, что кубанцы из своего Войска никуда не пойдут… – прервался, жмуря глаза, перед которыми плясали красные точки. – …А Добровольческая армия бессильна что-либо сделать, так как в ней всего около двух с половиной тысяч штыков… Ей надо отдохнуть, окрепнуть, получить снабжение, и Войско Донское должно ей помочь… Кубань хотя и поднялась против большевиков, но сильно нуждается в помощи добровольцев. Если оставить кубанцев одних, можно опасаться, что большевики одолеют их, и тыл Донской армии будет угрожаем со стороны Кубани…

Всё-таки поддержал Деникина и, бессильно откинувшись на спинку стула, закрыл глаза. А Антон Иванович резюмировал:

– Добровольческая армия совместно с кубанцами вновь пойдёт на Екатеринодар. После очищения Кубани мы сможем помочь Донской армии в операциях на Царицынском направлении.

– Стало быть, расходимся, – констатировал Краснов с глухим недовольством. – В таком случае, позвольте заметить последнее: наступать необходимо сейчас. Не откладывая! Сейчас сердца казаков полны желания и решимости бить красную нечисть, их порыв нужно использовать!

Мог ли думать атаман шире, чем о своих казаках? Ведь был в Великую бригадным генералом, а так рассуждает теперь! Искренно заблуждается или играет? Скользкий человек – не доверял ему Деникин ни в чём. «Наступать необходимо сейчас»! Каково? Хочет погнать Добровольческую армию, измождённую одним походом, не дав духа перевести, в другой, тяжелейший. На верную гибель. А может, того и надо ему? Отделаться?

– Нет, нет и нет. Вы же слышали, Добровольческая армия нуждается в отдыхе и пополнении. Ей необходимы квартиры, правильная организация тыла. И Дон должен быть таким тылом, снабдить армию всем необходимым.

– Пока вы будете отдыхать, время будет упущено безвозвратно! Сейчас комиссары растеряны, им нельзя дать очухаться, а бить, бить, не останавливаясь. Сколько вам нужно на отдых? Месяц? За этот месяц они оправятся, реорганизуются, укрепятся и станут гораздо сильнее и опаснее!

– За этот месяц, Пётр Николаевич, укрепимся и мы. А сейчас армия физически не в силах наступать. Она слишком измотана, разве вы не понимаете? Тыл – вот, первая забота сегодня.

– На Дону не хватает лазаретов и госпиталей, – поддержал Деникина Романовский. – В Ростове и Новочеркасске до сих пор нет этапных пунктов и вербовочных бюро. Снабжение не налажено. Мы приняли решение просить правительство Дона о выделении Добровольческой армии займа в размере шести миллионов рублей, о котором имелась договорённость ещё с атаманом Калединым. Со своей стороны, мы обязуемся обеспечивать тыл Войска Донского со стороны Кубани.

Менее всего хотелось Антону Ивановичу одалживаться у донского правительства (фактически – у Краснова). Но более не у кого было. Денег на содержание армии больше не было, что приводило в отчаяние Алексеева, ведавшего всеми финансовыми делами. Деньги нужны были, как воздух, а на пожертвования «буржуев», исходя из недавнего печального опыта, надежды не было. Оставался – Краснов. Как неизбежность.

Атаман не отвечал. Смотрел как-то недобро и, как показалось Деникину, не без тени злорадной насмешки: что, де, «странствующие музыканты», плохи дела ваши? Не отвечал, словно выдерживая театральную паузу. Что за актёрство! И надо же было, чтобы именно Краснову булаву вручили! Когда бы на этот пост – Африкана Петровича Богаевского. Он тут же сидел, покручивая ус. Первопоходник, верный человек. Тоже не последний на Дону. Брат его, донской Златоуст, казаками чтимый, был правой рукой Каледина, погиб от рук большевиков. Чем не атаман?

Любого ответа ожидал Антон Иванович, но прозвучавший был уже за пределами нахальства:

– Хорошо. Дон даст средства, но тогда Добровольческая армия должна подчиниться мне!

Просто издевался этот сочинитель романов фривольного содержания! Деникин побагровел и, едва сдерживая подступавшее негодование, отчеканил сухо:

– Добровольческая армия не нанимается на службу. Она выполняет общегосударственную задачу и не может поэтому подчиниться местной власти, над которой довлеют областные интересы.

Краснов усмехнулся, ничего не ответил.

– Я прошу вас также настоятельно и в который раз о немедленном присоединении полковника Дроздовского к Добровольческой армии, – добавил Антон Иванович.

– Когда вы предполагаете начать активные действия?

– Примерно через месяц.

– Хорошо, Дон окажет вам помощь.

Как величайшее одолжение сделал! Какое чувство превосходства! Сказал «Дон окажет», а прозвучало: «я окажу». Видимо, ощущает себя олицетворением Дона. Скорее бы добраться до Екатеринодара! Освободиться от унизительной зависимости от донского атамана! На Кубани Добровольческую армию ждут, на Кубани подобное отношение немыслимо.