Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV-DCC до н. э. - Пол Кривачек Страница 4

Такое крушение иллюзий (благодаря Гадду)

Наверняка может свести человека с ума.

Если мы вместе с сэром Оуэном улыбнемся над такими людьми, как Сирил Гадд, для которых важна разница в шесть лет на временном отрезке более двух с половиной тысячелетий и которые весь свой труд посвящают сбору точных деталей, непонятных мелочей, имеющих отношение к давно исчезнувшему миру, и продолжают с упорством советских стахановцев делать то, что многие сочли бы не соответствующим современным интересам, мы также должны будем признать, что без фактов не может быть знаний, а без них нет понимания. А любое понимание того, как люди жили в прошлом, должно как-то опираться на настоящее и иметь отношение к будущему.

Когда вплотную занимаешься поворотами истории, важно, как гласит пословица, видеть за деревьями лес. В случае с Древней Месопотамией (Междуречьем), хотя детали могут и меняться, причем радикально, а знания о ней – еще многократно увеличиться, модель все же узнаваема. За новыми деревьями по-прежнему различим «лес», сначала неясный и затененный, но тем не менее определенной формы и очертаний – независимый рассказ о Древнем Среднем Востоке, который появляется из того, что на протяжении полутора веков было собрано, благодаря упорному интеллектуальному труду и неиссякаемому энтузиазму ученых и исследователей-ассириологов, ошибочно названных так потому, что Ассирия является одним из действующих лиц этого повествования.

На мой взгляд, то, что приобретает очертания, оформляется, – это удивительно, замечательно, необычно и поразительно.

Мне этот рассказ кажется особенным из-за своей долговечности. Если история человечества, согласно большинству определений, начинается с письменности, то тогда рождение, расцвет и падение Древней Месопотамии занимают добрую половину всей цивилизации. То, что превратилось в письменность под названием «клинопись» – значки-клинышки, выдавленные тростниковой палочкой для письма на глиняной табличке, появилось около 3000 г. до н. э. Это стало началом, terminus a quo. Независимая Месопотамия исчезла из истории после завоевания Вавилона персидским царем Киром Великим в 539 г. до н. э. Это был конец, terminus ad quem. Она просуществовала приблизительно 2500 лет. С 500 г. до н. э. до наших дней – приблизительно та же временная дистанция. С современной точки зрения победа персидского императора имела место так же давно в нашем прошлом, как и Кир II был далек от зарождения цивилизации, которую он и покорил, и унаследовал.

Эта история кажется замечательной из-за своей целостности: тот же самый временной промежуток, который переносит нас из классической Греции через расцвет и закат Рима, Византии, исламского халифата, Ренессанса, европейских империй в современность, Месопотамия сохраняла единую цивилизацию, используя одну-единственную систему письма – клинопись и придерживаясь традиций в литературе, искусстве, науке и религии. Несомненно, существовали культурные несходства между различными ее областями в разные времена. Житель Шумера, живший в 3000 г. до н. э. и перенесенный в Ассирию VII в., конечно, пришел бы в сильное замешательство и испытал бы культурный шок. Тем не менее, хотя во время активизации арамеев один из двух языков этой цивилизации – шумерский прекратил свое существование, а другой – аккадский разделился на два различных диалекта, все же оба этих языка оставались в ходу у живших на ее территории народов. Последний великий ассирийский император Ашшурбанипал (669–633 до н. э.) гордился тем, что умел читать «искусные шумерские таблички и на непонятном аккадском языке, который трудно правильно применять; мне доставляло удовольствие читать надписи, сделанные на камнях до Потопа».

Мне цивилизация Междуречья кажется необычной из-за своей креативности. На протяжении двух с половиной тысячелетий своего существования традиция, основанная на клинописи, изобрела или открыла почти все то, что мы ассоциируем с культурной жизнью. Начавшись как мир деревень эпохи неолита, сельскохозяйственных общин, которые в основном существовали на принципах самообеспечения, эта цивилизация превратилась не только в мир городов и империй, технологий, науки, закона, литературной мудрости, но и даже в нечто большее. То, что было названо мировой системой, в которой жили связанные между собой народы, общавшиеся, торговавшие и воевавшие друг с другом, распространилось по большой части земного шара. Таковы оказались достижения тех, кто использовал клинопись.

История Месопотамии поразительна также из-за того, что носители этой новаторской традиции не составляли одну нацию или один народ. С самого начала регион населяли по крайней мере две общины – семитская и несемитская; одна изначально была родом из пустынь, раскинувшихся на западе, а другая – возможно, с гор, возвышавшихся на севере. К этой этнической основе добавлялся генетический вклад многих захватчиков и завоевателей – гутиев (кутиев), касситов, амореев и арамеев, которые почти в каждом случае усваивали шумеро-аккадские культуру и язык. Тех, кто не вносил вклад в развитие принятого ими образа жизни, всегда вспоминали с презрением. Оба героя С. Хусейна – аморей Хаммурапи и халдей Навуходоносор, равно как и многие другие главные фигуры в истории Месопотамии, были выходцами из неместных семей, из числа иммигрантов.

Таким образом, родившаяся цивилизация, которая процветала и погибла на территории, расположенной между двумя реками, являлась не достижением какого-то конкретного народа, а результатом живучести уникального объединения идей, стилей, верований и поведения. История Междуречья – это рассказ об одной непрерывной культурной традиции, пусть даже люди – ее носители и распространители в различные времена были разными.

Еще одна неожиданная особенность производит на меня сильное впечатление. Ввиду того что эта история еще не закончена и мы можем смотреть на нее с достаточного расстояния, нельзя не заметить, насколько древняя цивилизация Месопотамии вела себя и как живой организм, будто ею управляли законы природы. Это похоже на просмотр череды кадров, пущенных с увеличенной скоростью, как иногда показывают в телевизионных программах о природе: семечко дает росток, тот вытягивается, растет, кустится, зацветает, дает семена, размножается, вянет и погибает – все это в течение около полминуты.

Но разве общества, империи и цивилизации, которые создает человек, не являются продуктом случайных, зависящих от обстоятельств и по сути непредсказуемых решений, принятых отдельными разумными личностями, и не далеки ли они от математического детерминизма? Возможно, в меньшей мере, чем мы думаем. Нетрудно увидеть, что если можно было бы изобразить энергию, креативность и производительность цивилизации Междуречья в виде графика, то он выглядел бы как длинная кривая в форме колокола, поднимающаяся сначала незаметно от основания, растущая в геометрической прогрессии до высокой точки (сохраняя энергию и живучесть на протяжении значительного времени, хотя и не без колебаний), а затем без предупреждения быстро снижающаяся, прежде чем наконец выровняться и еще медленнее приблизиться к нулевой отметке. Вот так: рождение, развитие, зрелость, упадок, одряхление и окончательное исчезновение.

Приблизительно около 10-го тысячелетия до н. э., вскоре после того как окончательно растаяли ледники на континентах (хоть и очень медленно сначала), люди начали вести более оседлый образ жизни, объединяясь в деревенские общины, и, вместо того чтобы просто пользоваться возможностями, данными природой, начали контролировать растения и животных, которыми питались. Они стали сеять сельскохозяйственные культуры, содержать стада в загонах; флора и фауна, жизненно необходимые для выживания людей, подвергались генетической модификации путем селекционного разведения, чтобы лучше служить их целям.