Танковый погром 1941 года - Владимир Бешанов Страница 4

Каждый солдат и офицер рейхсвера готовился таким образом, чтобы занять вышестоящую должность и взять ответственность немедленно. В случае мобилизации майоры становились полковниками или генералами, а лучшим из солдат и унтер-офицеров присваивалось звание лейтенантов. Так как договор не ограничивал процентное соотношение солдат и унтеров, необычайно высокий комплект сержантов и ефрейторов — один на двух рядовых — готовили к очередному повышению.

Однако ограничения арсенала не давали Секту возможности испытать появившиеся в ходе войны новые тактические принципы боя в реальном масштабе. Полевые учения и маневры приходилось осуществлять с имитационным оружием, таким как фанерные танки или пушки из деревянных бочек. «Вражеские самолеты» были представлены игрушечными надувными шарами, а массовые передвижения войск демонстрировал один солдат с плакатом, на котором было написано: «Я — взвод» или «Это — группа автоматчиков из семи человек».

В это трудное для Германии время немцы решили обратиться к старым своим друзьям и таким же изгоям мирового сообщества — российским большевикам.

Советское руководство в начале 20-х годов также столкнулось с рядом проблем. Ленин и его компания «профессиональных революционеров», совершив при активной немецкой помощи и поддержке Октябрьский переворот и залив страну кровью в Гражданской войне, завоевали-таки Россию. Теперь надо было «научиться Россией управлять». Поход в Европу не удался, разбитые красные конники откатились от стен Варшавы, по стране прокатился вал крестьянских мятежей. Все это заставило Политбюро отложить «мировую революцию» и объявить мирную передышку. Насущными задачами стало восстановление экономики и нормализация жизни в стране.

Однако, подписав с немцами Брестский мир, большевики за полгода до конца мировой войны сделали русских из победителей побежденными, а отказ от уплаты дореволюционных долгов и приверженность лозунгам типа «Даешь Париж!» привели к политической и экономической изоляции страны. Вокруг «Совдепии» создавался санитарный кордон для предотвращения распространения «бацилл большевизма» (эту болезнетворную характеристику своей идеологии дал сам Ленин на VIII съезде РКП(б)). Снятие экономической блокады в январе 1920 года позволило начать контакты с европейскими странами, но они так и не стали достаточно прочными.

Россия полностью утратила завоеванные Империей позиции на международной арене и территории в Восточной Европе. По уровню своего влияния страна оказалась отброшенной на двести лет в прошлое. В этих условиях советское руководство могло либо согласиться с региональным статусом СССР, либо вновь начать борьбу за возвращение в клуб великих держав. Точнее сказать, не было даже и такой альтернативы, ибо большевизм агрессивен по своей сути, а «коммунизм не может существовать в отдельно взятой стране… окончательно победить можно только в мировом масштабе» — это хорошо понимали бородатые классики. Поэтому советское руководство взяло на вооружение концепцию «мировой пролетарской революции», совмещая новую идеологию с традиционной задачей внешней политики по усилению влияния страны в мире. Стратегической целью стало глобальное переустройство сложившейся системы международных отношений, что делало основными противниками Англию и Францию, а главным и естественным союзником — разбитую Германию.

16 апреля 1922 года, в период Генуэзской конференции, в итальянском местечке Рапалло советская и немецкая делегации подписали межправительственное соглашение, в соответствии с которым между Россией и Германией были восстановлены дипломатические отношения. По Рапалльскому договору оба правительства взаимно отказывались от возмещения военных расходов и невоенных убытков, причиненных им и их гражданам во время войны. Оба государства обоюдно прекращали платежи за содержание военнопленных. Были согласованы и вопросы экономического характера.

Подписанию договора предшествовали продолжительные секретные переговоры, начатые еще 5 мая 1921 года Леонидом Красиным и Карлом Радеком с сотрудниками Министерства обороны Германии. Немецкую сторону представляли генералы Ганс фон Сект, Курт фон Шлейхер, Йоганн Хасс и другие. Темой переговоров было укрепление российской военной промышленности с помощью Германии: для создания современной армии большевикам требовалось техническое содействие и финансовая помощь. С помощью немецких субсидий и специалистов советское правительство рассчитывало заложить основы авиационной и других отраслей военной промышленности.

У Германии были свои резоны. Русские не являлись участниками Версальского договора и не были заинтересованы в его поддержке. Огромные природные богатства России, а также полигоны, удаленные от любопытных глаз наблюдателей западных держав, давали идеальные возможности как для создания видов вооружений, запрещенных договором, так и для подготовки Контингента для рейхсвера. Поэтому немцы проявили повышенный интерес к переговорам с советскими представителями. О ходе их Сект лично информировал рейхсканцлера К.Й. Вирта. В специальном меморандуме генерал формулировал: «Мы хотим двух вещей: во-первых, усиления России в хозяйственной и политической, т. е. Военной области и, таким образом, косвенно, собственного усиления, поскольку мы укрепляем возможного будущего союзника; далее мы хотим непосредственного собственного усиления, для чего поможем создать в России военную промышленность, которая может послужить нам в случае необходимости».

Итогом переговоров стали секретные соглашения, подписанные 11 августа 1922 года.

В целях расширения контактов между рейхсвером и РККА в феврале 1923 года Германия направила в Москву делегацию, возглавляемую генералом Хассом, руководителем войскового отдела Министерства обороны. В состав делегации был включен специалист по авиационной технике из отдела вооружения и технического оснащения. В декабре того же года в Москве было открыто представительство рейхсвера под скромным названием «Московский центр». Его возглавил полковник Герман фон дер Лит-Томсен, работавший под псевдонимом фон Лиц. О характере деятельности этой организации говорят, в частности, материалы секретных переговоров, на которых были рассмотрены следующие проблемы:

— о реконструкции заводов подводных лодок в городе Николаеве концерном «Блом унд Фосс»;

— о создании в России самолетостроительных заводов «Юнкерс» и «Фоккер»;

— о направлении на работу в советские конструкторские бюро (самолетостроительные, машиностроительные, артиллерийские, боеприпасов и танковые) немецких специалистов.

Принятые решения оперативно проводили в жизнь. Например, выполняя заказ рейхсвера, советская промышленность в 1926 году поставила Германии 400 тысяч снарядов для трехдюймовых орудий. Несмотря на версальский вердикт, Германия в союзе и с помощью России наращивала свою военную мощь. Этому способствовало заключение новых тайных и официальных соглашений. Так, 12 октября 1925 года был заключен советско-германский экономический договор. Спустя шесть месяцев, 24 апреля 1926 года, подписан «Договор о дружбе и нейтралитете между Германией и СССР».

Самая нежная дружба крепилась и между военными. С 25 по 30 марта 1926 года в Берлине состоялась строго секретная встреча руководителей военных ведомств. Они обсуждали меры, направленные на усиление сотрудничества между двумя странами в военной области. Ответственными лицами в деле решения всех вопросов военного сотрудничества были назначены: в Берлине — генерал-полковник Сект, в Москве — заместитель наркомвоенмора И.С. Уншлихт. Непосредственная организация контактов между двумя сторонами возлагалась на советского военного атташе в Берлине Лунева; в Москве — представителя рейхсвера полковника Томсена.