Иисус. Возвращение из Египта - Энн Райс Страница 4

В тот вечер, после ужина, когда мужчины дремали на циновках во дворе, пришел Филон.

Иосиф предложил ему выпить вина, и Филон сел, не боясь запачкать свои белые одежды, и скрестил ноги, как все мужчины. Я устроился рядом с Иосифом, надеясь на разрешение внимать их беседе, но мама забрала меня в дом.

Однако сама она, прислушиваясь, замерла у занавески и разрешила мне стоять возле нее. Тетя Саломея и тетя Есфирь тоже были с нами.

Филон хотел оставить меня у себя, чтобы выучить и затем отправить к Иосифу уже образованным юношей. Иосиф молча выслушал предложение Филона, а потом отказался. Он мой отец, и он должен вернуть меня на родину, в Назарет. Он знает, что таков его долг. Потом Иосиф поблагодарил Филона и предложил еще вина и сказал, что позаботится о том, чтобы я получил хорошее образование, подобающее еврейскому мальчику.

— Ты забываешь, мой господин, — негромко пояснил он, — что в субботу по всему миру все евреи становятся философами и учеными. И в Назарете в том числе.

Филона порадовали такие слова, он кивнул и улыбнулся.

— По утрам он будет ходить в школу, как все мальчики, — продолжал Иосиф. — И мы будем обсуждать с ним Писание и пророков. Мы обязательно пойдем в Иерусалим, и там, во время празднований, он сможет послушать учителей храма, как доводилось слушать не раз и мне.

Филон захотел сделать подарок — дать деньги на мое обучение — и попытался вложить в руку Иосифа кошель с деньгами, но Иосиф отказался.

После этого Филон не торопился уходить. Вместе с Иосифом они поговорили о самых разных вещах: о городе, о работе, которую выполняли наши мужчины, и об империи. Потом Филон спросил, откуда Иосиф узнал о смерти царя Ирода.

— Эта новость скоро дойдет и до Александрии, — сказал Иосиф. — Что же до меня, то я получил известие во сне, мой господин. А это означает, что нам пора возвращаться.

Мои дяди, которые все это время тихо сидели в темноте, подошли к беседующим и горячо поддержали Иосифа. О царе Ироде они отзывались очень плохо. Странные слова учителя о кровавой бойне все не выходили у меня из головы, но на этот раз о ней речи не было, и вскоре Филон решил, что пора уходить.

Он поднялся, из вежливости не отряхнув пыль с полотняных штанов, многократно поблагодарил Иосифа за хорошее вино и пожелал нам доброго пути.

Я выскочил из дома вслед за ним. Мне хотелось пройтись немного с Филоном. Его сопровождали два раба с факелами, и никогда раньше улица Плотников так ярко не освещалась в ночное время. Я знал, что изо всех дворов, где соседи отдыхали в вечерней прохладе, приносимой бризом со стороны моря, за нами внимательно наблюдают.

Филон сказал, чтобы я всегда помнил Египет и карту империи, которую он мне показывал.

— А почему все евреи не возвращаются в Израиль? — спросил я его. — Если мы евреи, разве не должны мы жить на земле, которую дал нам Господь? Я не понимаю.

Он задумался.

— Еврей может жить где угодно и по-прежнему оставаться евреем, — произнес он немного погодя. — У нас есть Тора, пророки и традиция. Мы живем, как положено жить евреям, где бы мы ни находились. И разве не несем мы с собою Слово Единого Истинного Бога, куда бы мы ни шли? Разве не распространяем Его Слово среди язычников, где бы мы ни жили? Я живу здесь, потому что мой отец жил здесь и его отец жил здесь. Ты возвращаешься на родину, потому что твой отец хочет этого.

Мой отец.

По моему телу побежали мурашки.

«Иосиф не отец мне».

Я всегда это знал, но понимал, что говорить это никому нельзя. И сейчас промолчал. Только кивнул.

— Не забывай меня, — попросил Филон.

Я поцеловал его руку, и он склонился ко мне и расцеловал в обе щеки.

Он пошел домой, где его, вероятно, ждал изысканный ужин в окружении мраморных полов и ламп, богатых занавесей и открытых веранд на верхнем этаже, откуда видно было море.

Филон обернулся один раз и помахал мне рукой, а потом и он, и его слуги с факелами скрылись из виду.

Мне стало грустно, но только на миг — грусть длилась ровно столько, чтобы я навсегда запомнил ее, и тут же растаяла. Я был так счастлив, что мы возвращаемся в Святую землю!

И я заторопился домой.

В темноте я приблизился к нашему двору и услышал, что там кто-то плачет. Оказалось, это мама, она сидела рядом с Иосифом.