Власть в Древней Руси. X - XIII века - Петр Толочко Страница 39

Чтобы социальное содержание института тысяцких стало более определенным, необходимо выяснить, кто же занимал эти должности. Выше уже приводились разноречивые высказывания на этот счет. По существу, спор о том, из какого боярства происходили тысяцкие — земского или дружинно-княжеского — не столь существенен. Так называемые «земцы», в коих некоторые историки склонны видеть чуть ли не представителей народа, были также далеки от него, как и дружинно-княжеские. Отличались одни от других только степенью оседлости. «Земцы» ведь происходили из той же княжеской старшей дружины, мужей лучших, которые получали крупные земельные наделы от князей и оседали на землю.

Анализ имеющихся в летописи известий о тысяцких полностью подтверждает выводы В. О. Ключевского, А. Е. Преснякова и других историков, полагавших, что ими были преимущественно представители родовитого боярства. Многие династии занимали свои должности на протяжении десятков и даже сотен лет, превращая службу князьям в наследственное семейное дело.

Наглядный пример этому — боярский род Вышаты. Сам Вышата служил сначала новгородскому князю Владимиру Ярославичу, а затем и Ярославу Мудрому. Его сын Ян Вышатич был воеводой (тысяцким) Святослава и Всеволода Ярославичей, а также и Святополка Изяславича. Второй сын Вышаты — Путята служил воеводой и тысяцким у Святополка. Ряд свидетельств позволяет утверждать, что родословная этого боярского рода уходит еще в X в. В летописной статье 1064 г. содержится сообщение, что вместе с внуком Ярослава Мудрого Ростиславом Владимировичем бежал в Тмутаракань и «Вышата, сынъ Остромиръ, воеводы Новъгородского». ^[358] М. Д. Приселков отрицал родственную связь Вышаты и Остромира. ^[359] Д. И. Прозоровскому казалось, что она вполне могла существовать. Остромир, скорее всего, являлся сыном новгородского посадника Константина и внуком Добрыни. Основанием этому может служить приписка в Остромировом Евангелии 1056–1057 гг., где Остромир назван родственником Изяслава Ярославича. Понять смысл утверждения приписки можно лишь в том случае, если предположить, что Остромир был сыном Константина и, следовательно, внуком Добрыни — дяди Владимира Святославича. ^[360]

Известны попытки еще более удревнить боярский род Добрыни — Вышаты. А. А. Шахматов называл в качестве отца и деда Добрыни Мстишу Свенельдича и Свенельда. ^[361] Д. И. Прозоровский доказывал, что Добрыня и Малуша — мать Владимира Святославича — являлись детьми Малка Любечанина — древлянского князя Мала. ^[362] Разумеется, ни одну из этих версий доказать невозможно, хотя вторая кажется более реалистичной. Родство Добрыни и его наследников с правящим княжеским родом могло вестись только через его сестру Малушу. Однако, какой бы ни была родословная боярского рода Добрыни — Вышаты, несомненным остается ее ведущее положение в княжеской администрации в продолжении более чем столетнего периода.

Видное место занимал также боярский род Чудиных. Первый из известных Чудиных — Микула, как свидетельствует летопись, в 1072 г. держал Вышгород, был, вероятно, наместником или тысяцким Святослава Ярославича. Брат его Тукы служил у Изяслава и Всеволода Ярославичей, хотя по летописным известиям и невозможно определить в какой должности — тысяцкого или воеводы. Тот факт, что он оставался с князем в течение всего мятежного времени 1068 г., свидетельствует о его высоком положении при дворе Изяслава. В летописной статье 1136 г. Ипатьевской летописи содержится упоминание о муже Ярополка Владимировича Станиславе Добром «Тудъковиче», который, не исключено, был сыном боярина Изяслава Туки. ^[363]

На продолжении жизни трех поколений прослеживается еще один боярский род, тесно связанный службой с южнорусскими князьями. Основателем его был Нажир Переяславич, служивший, как можно заключить по летописной статье 1162 г. киевскому князю Ростиславу Мстиславичу. Его сын Жирослав Нажирович был воеводой у того же князя. Внук Сдеслав Жирославич, судя по свидетельствам летописных статей 1180 и 1183 гг., был ближайшим помощником князя Мстислава Мстиславича, занимавшего в те годы стол небольшого поднепровского города Треполя. Летописец замечает, что Мстислав выступил в поход на половцев «со Сдеславом Жирославичемъ с мужемь своимъ».

Еще один боярский род в продолжении трех поколений находился на княжеской службе. Первым в нем назван Борис Захарьевич, который служил не то воеводой, не то тысяцким у Владимира Мстиславича. Затем его место занял сын Славн, а внук — Иван Славнич стал тысяцким великого князя киевского Владимира Рюриковича.

Аналогичная служивая династичность боярских родов имела место и в других землях и княжествах Руси. Показательным в этом плане может быть пример с суздальскими тысяцкими, рассказ о которых содержится в Киево-Печерском Патерике. Их род происходил от некоего Африкана, брата варяжского воеводы Ярослава Мудрого — Якуна. Последний, после смерти брата, изгнал его сыновей из принадлежавших им владений. Один из них — Шимон пришел в Русь. Ярослав Мудрый определил его на службу к сыну Всеволоду. Замечание «да будет старей у него» свидетельствует, что Симон (так он стал называться на Руси после принятия православия) являлся, по существу, тысяцким Всеволода. Со временем в аналогичном положении оказался и сын Симона Георгий. Владимир Мономах отправил его в Суздальскую землю со своим сыном Юрием. «Тысяцкому же своему, яко отцю, передасть область Суждальскую». ^[364] О высоком статусе тысяцкого Георгия свидетельствует тот факт, что он удостоился чести совершить дарение в Киево-Печерский монастырь равное княжескому. «В лѣто 6638 Георгий Ростовский и тысячкой окова гробъ Феодосьевъ, игумена Печерьскаго при игумене Тимофѣи». ^[365] В Хлебниковском списке содержится и отчество Георгия «Шимонович».

Подводя итог сказанному, можно уверенно утверждать, что тысяцкие занимали в системе княжеской администрации наивысшую должность, в ведении которой находились все гражданские дела, а в случае необходимости и военные. На свои должности тысяцкие назначались князьями из наиболее знатных боярских родов. Практически во всех упоминаниях названы по имени и отчеству, что свидетельствует об их особом статусе в жизни города и земли. Разумеется, никакими представителями вечевых общин они не были. Являлись княжескими слугами и всегда именно так представлены летописцами. В исполнении своих административно-фискальных обязанностей опирались на разветвленный административный аппарат, состоявший из сотских и десятских, а также, возможно, и тиунов, оказывавшихся нередко, как тысяцкие и сотские, объектом народного недовольства.