Бальзак без маски - Пьер Сиприо Страница 39

Бальзак написал на скорую руку неплохую мелодраму «Негр» и предложил ее театру Гетэ. Однако театр пьесу отклонил. Эта неудача надолго повергла Бальзака в уныние. Актеры не испытывают каких-либо чувств, их ничем нельзя привести в восхищение. Они играют произведения лишь тех авторов, которые могут облить их грязью в прессе: «Если у вас есть возможность сказать во всеуслышание, что герой-любовник страдает астмой, что у юной героини свищ на самом интересном месте, а субретка убивает на лету мух, ваше произведение будет завтра же поставлено на сцене» («Утраченные иллюзии»).

Вальтер Скотт привил читателям вкус к по-иному рассказанной истории из повседневной жизни. В 1825 году Бальзак составил план и начал собирать документальные материалы для серии книг, в которых он хотел воспроизвести живописные картины из прошлого Франции. В этом психологическом и реалистическом повествовании Бальзак собирался не только изобразить такими, какими они были на самом деле, Карла IX, Генриха IV, других королей и их окружение, но и описать их костюмы, мебель, жилища, интерьеры. Великие летописцы Брантом, Монлюк, Л’Этуаль и им подобные должны были ему в этом помочь. Читатели должны были ощутить тепло этой изложенной на бумаге жизни.

Но для реализации столь грандиозного замысла требовалось время. А пока Бальзак искренне полагал, что журналистика должна и может прокормить.

У Бальзака было несколько зажиточных друзей, и все они занимались журналистикой. Например, Ле Пуатвен де Л’Эгревиль, который в своей парижской квартире развил бурную деятельность. Он был решительно настроен сотрудничать с газетами, выходящими незначительным тиражом. Впрочем, пристрастия его непрестанно менялись. И почти каждый внезапно появившийся на свет новый «листок» содержал его заносчивые комментарии о книгах, спектаклях или произошедших событиях. И хотя газеты эти столь же внезапно исчезали, Ле Пуатвен не унывал: ему всегда хватало работы.

Лучше всего дела обстояли у тех газет, где Ле Пуатвен и ему подобные ввели «систему подписки». Журналист обходил авторов и художников, придерживавшихся различных направлений, и делал им вполне разумное предложение: вы подписываетесь на один или несколько экземпляров нашей газеты, а мы курим вам фимиам. В противном случае мы отпустим в ваш адрес такие шуточки, что вас никто не станет принимать всерьез.

Ле Пуатвен, никогда не прекращавший поиск сотрудников для своего издательства, нанял Бальзака. И хотя за статьи журналисту платили мало или даже вовсе не платили, зато он получал книги, контрамарки в театр, его приглашали на ужин владельцы ресторанов… Как говорится, журналист представлял собой некое необходимое излишество. А что касается его насущных нужд, например квартиры, то можно было кое-как продержаться, продавая подаренные директорами театров билеты и присланные книгоиздателями книги. Можно было также писать рекламные статьи. За них платили очень хорошо. В тех статьях следовало всего-навсего расписывать достоинства косметических средств, способствующих росту волос, или лекарств от простуды («Паста Рено»), Рекламировать можно было также духи, кроме того, «Пасту султанши» и, самое главное — «Бразильскую настойку», которая предупреждала и излечивала венерические заболевания.

Брюс Толлей полагает, что узнал манеру письма Бальзака в одной из подобных статей газеты «Лорнет», выходившей в те годы. Под статьей стоит подпись: «Любитель хорошо поесть, испытывающий денежные затруднения». Журналист превозносит до небес достоинства ресторана Давуа. Содержание статьи сводится к следующему: автор констатирует, что в Париже все стоит дорого, так что приходится выбирать: либо купить бархатный костюм, либо досыта поесть. Но, посещая ресторан Давуа, можно хорошо одеваться и при этом не отказывать себе в еде. За 22 су вам подадут «суп, три вторых блюда на выбор, десерт, кувшин вина и сколько угодно хлеба».

В той же самой «Лорнет» опубликована статья, в которой сообщается, что «на бульваре, позади Королевского сада», расположен пансион, над дверьми которого прибита вывеска «Семейный пансион для лиц обоего пола и прочая». Такая вывеска будет украшать пансион госпожи Воке на улице Нев-Сент-Женевьев в романе «Отец Горио».

В конце 1823 года Бальзак принялся устанавливать новые деловые связи. Он познакомился с Орасом Наполеоном Рессоном, бывшим коммивояжером, а ныне журналистом газеты «Пилот». «Либерализм» Рессона вынудил его уволиться из канцелярии министра финансов, господина Руа. Рессон сумел пустить пыль в глаза Бальзаку.

Прежде всего Рессон разбирался в том, что в наше время называется маркетингом. «Раз произведение состряпано, необходимо его продать». Итак, Бальзак работал. И этим все сказано. Ему никогда еще не доводилось видеть журналиста, просящего милостыню.

Рессон быстро смекнул, что Бальзак оказался в стороне от всех существующих направлений. Писатель не может жить вне политики, вне партий. Почти все газеты придерживались либеральных взглядов. Сам Рессон был умеренным либералом. Бальзак, понятное дело, тоже. В литературе либералы проявляли классический вкус. Правда, монархисты сравнивали классицистов с «париками, поеденными молью». Дворяне, которые долгие годы провели в изгнании в Германии или Англии, считали себя романтиками. Они любили и читали только те произведения, где бурлили страсти.

В 1820 году Ламартин нашел компромисс. Его «Поэтические раздумья» олицетворяют собой романтизм, спустившийся с заоблачных высот и расположившийся в реальном пространстве: в долине, у озера… Чувства остаются пламенными, но выражены они в классическом духе.

Не будучи Ламартином, Бальзак все же решил применить его метод в своем творчестве.