Американская империя. С 1492 года до наших дней - Говард Зинн Страница 39

Женщины в племенах индейцев Великих равнин на Среднем Западе не имели обязанностей по обработке земли, но играли в племени очень важную роль как лекари, травники, а иногда и как святые, дававшие советы. Когда общины теряли вождей-мужчин, женщины возглавляли кланы. Женщины научились пользоваться небольшими луками, носили ножи (у сиу было принято, чтобы индианка могла защитить себя в случае нападения).

Церемония наступления половой зрелости была построена у индейцев сиу таким образом, чтобы внушить девушке гордость: «Иди добрым путем, дочь моя, и стада бизонов, большие и темные, как тени от облаков, будут следовать за тобой по прерии… Будь почтительной, исполнительной, мягкой и скромной, дочь моя. Шагай гордо. Если женщины потеряют гордость и добродетель, то с наступлением весны бизоньи тропы порастут травой. Будь сильной, обладай теплым, крепким сердцем Матери-Земли. Ни один народ не сдастся до тех пор, пока его женщины не ослабеют и не будут обесчещены».

Было бы преувеличением сказать, что женщины имели равные права с мужчинами, но относились к ним с уважением, а общинная суть индейского образа жизни отводила индианкам более важное место в обществе.

Условия, благодаря которым в Америке появились белые колонисты, создавали для женщин разное положение. Притом что первые поселения практически полностью состояли из мужчин, женщин везли туда как сексуальных рабынь и подружек, а также для продолжения рода. В 1619 г., когда в Виргинии впервые появились чернокожие невольники, на одном из судов в Джеймстаун прибыли 90 женщин: «Милые персоны, молодые и неиспорченные… проданы с их согласия в качестве жен поселенцам по цене, равной стоимости переезда».

В эти ранние годы многие женщины, часто девочки-подростки, прибывали в качестве законтрактованных сервентов, и условия их жизни мало чем отличались от условий жизни рабынь, за исключением, пожалуй, лишь того, что срок действия договора ограничивался временными рамками. Они должны были послушно вести себя по отношению к хозяевам и хозяйкам. В книге «Работающие женщины Америки» под редакцией Р. Баксандолл, Л. Гордон и С. Реверби так описывается их положение: «Им мало платили и часто обращались с ними грубо и жестоко, лишая нормальной пищи и личной жизни. Разумеется, эти ужасные условия порождали сопротивление. Поскольку они жили в семьях, без особых контактов с другими себе подобными, законтрактованным сервентам был доступен один основной метод протеста – пассивное сопротивление, попытка выполнять как можно меньше работы и создание проблем хозяевам и хозяйкам. Конечно, хозяева и хозяйки воспринимали это несколько иначе: непокорное поведение слуг воспринималось ими как угрюмость, леность, недоброжелательность и глупость».

К примеру, в 1645 г. законодательное собрание Коннектикута постановило, чтобы некую «Сьюзан С. за непокорное отношение к хозяйке отправили в исправительный дом, заставили тяжело работать и кормили только хлебом, а также привели бы на следующий день, дабы прочесть ей публичное наставление, и делали бы это еженедельно, пока не будет получено иное распоряжение».

Сексуальное насилие хозяев над молодыми служанками стало обычным делом. Из судебных протоколов Виргинии и других колоний видно, что первых за это привлекали к суду, и есть основания предполагать, что такое происходило лишь в особо вопиющих случаях; гораздо чаще общественность ничего не знала о происшедшем.

В 1756 г. Элизабет Спригс писала отцу о своем порабощении: «То, как мы, несчастные англичане, страдаем здесь, вам в Англии и не представить, но пусть успокоит то, что я лишь одна из несчастных, работающая с утра до ночи, очень часто выполняя тяжелейшую работу, порой с единственной мыслью, что не одна я такая, часто связанная и избитая кнутом так, как вы бы не поступили с животным, питающаяся маисом с солью и завидующая даже многим неграм, с которыми обращались лучше; я же была почти нагая, без башмаков и чулок… единственный отдых, который нам доступен, – завернуться в одеяло и лечь на землю».

Какие бы ужасы ни представлялись во время перевозки черных невольников в Америку, их можно помножить применительно к чернокожим женщинам, которые часто составляли до трети живого груза. Работорговцы сообщали: «Я видел, как беременные женщины рожали младенцев, будучи прикованными к трупам, которых не убрали наши пьяные надсмотрщики… уложенные, как ложки, они рожали детей в едком запахе пота человеческого груза… На борту судна была молодая негритянка, прикованная к палубе, потерявшая рассудок вскоре после того, как ее купили и посадили на корабль».

Женщина по имени Линда Брент, бежавшая от рабства, рассказывала и о другой беде: «Сейчас мне исполнилось 15 лет – печальная пора в жизни девушки-рабыни. Мой хозяин начал шептать мне на ухо отвратительные слова. Как бы я ни была молода, я не могла оставаться безразличной к их смыслу… Мой хозяин попадался мне на каждом шагу, напоминая мне, что я принадлежу ему, и клялся землей и небесами, что заставит меня подчиниться ему. Если я выходила вдохнуть глоток свежего воздуха после дня неустанного труда, его шаги преследовали меня. Если я припадала к могиле матери, его темная тень была надо мной и там. Беззаботное сердце, коим меня одарила природа, тяжелеет от печальных предчувствий».

Даже свободные белые женщины, привезенные в Америку не в качестве служанок и рабынь, а как жены первых поселенцев, сталкивались с особыми трудностями. На борту «Мейфлауэра» прибыли 18 замужних женщин. Три были беременны, одна родила мертвого ребенка в пути. Роды и болезни были настоящей бедой; к весне выжили только четыре из этих 18 женщин.

К тем, кто остался жив, разделяя с мужчинами тяготы строительства новой жизни в диких местах, часто относились с особым почтением, поскольку в них крайне нуждались. А когда мужчины гибли, женщины зачастую выполняли их работу. Кажется, что в течение первого столетия существования колоний и позднее женщины американского фронтира были близки к равноправию с мужчинами.

Но всех колонисток тяготили идеи, привнесенные на новый континент переселенцами из Англии, – идеи христианского учения. Английское право было суммировано в документе «Законодательные решения о правах женщин», датируемом 1632 г.: «В этом объединении, которое мы называем брачным союзом, правда то, что муж и жена едины, но понимать это надо так. Когда ручеек или речка впадают в Роданус, Хамбер или Темзу, малая речушка утрачивает имя свое… Женщина, выйдя замуж, получает статус находящейся под покровительством мужа… «закрывает лицо вуалью», то есть уходит в тень; она лишается своего течения. Я могу правдивее сказать замужней женщине, что ее новое «я» – это ее наставник, ее партнер, ее хозяин».

Джулия Сприлл так описывает юридический статус женщины в колониальный период: «Контроль мужа над женой предполагал право выпороть ее… Но он не мог изувечить жену или лишить ее жизни.».

Что же касается имущественных прав, то «помимо абсолютного распоряжения личным имуществом жены и недвижимостью, которой она обладала, супруг мог присвоить любой ее доход. Он забирал средства, заработанные ее трудом… Естественно, из этого следовало, что и вырученные от совместной работы мужа и жены деньги принадлежали первому».

Родить внебрачного ребенка для женщины было преступлением, и архивы колониальных судов переполнены материалами дел женщин, которых привлекли к уголовной ответственности за «блуд», – при этом отца ребенка закон не трогал и оставлял на свободе. В колониальной газете за 1747 г. воспроизводится выступление «мисс Полли Бейкер перед судом в Коннектикуте, возле Бостона, что в Новой Англии, которая в пятый уж раз судится за появление на свет незаконнорожденного ребенка». (Эта речь была иронической выдумкой Бенджамина Франклина): «Да позволит достопочтенная судейская коллегия сказать мне несколько слов к ее удовольствию. Я бедная, несчастная женщина, у которой нет денег на оплату адвокатов, чтобы они выступили за меня в суде.