Венценосные супруги. Между любовью и властью. Тайны великих союзов - Жан-Франсуа Сольнон Страница 39

Вопреки Фердинанду, королева собиралась остаться в вой не вместе с Австрией и Англией. Это намерение плохо сочеталось с той блестящей кампанией, что провел в Италии молодой французский генерал 28 лет от роду. За считанные недели Наполеон Бонапарт во главе армии из «голых и голодных» солдат разбил пьемонтцев и австрийцев. 15 мая 1796 г. он вступил в Милан, и, по словам Стендаля, показал «миру, что спустя много столетий у Цезаря и Александра появился преемник» [120]. Ошеломленные столь неожиданными поражениями, король Пьемонта и Сардинии, герцоги Пармы и Модены тут же взмолились о перемирии. Где остановятся французы, кто станет их новой жертвой? Бонапарт уже звал армию идти дальше: «Да, солдаты, вы хорошо потрудились, но разве у вас не осталось больше никаких дел? Не скажут ли о нас, что мы сумели победить, да не сумели воспользоваться плодами победы?» Итальянская армия рвалась к Флоренции и Риму. Пощадила ли она Неаполь?

Впервые так много опасностей одновременно пошатнули решимость Марии Каролины, но она взяла себя в руки при страшной мысли, что королю придется договариваться с удачливым генералом. Фердинанд беспокоился. Его кавалерийские полки воевали на стороне австрийцев, что могло рассердить французов. Подобно другим итальянским монархам, король Неаполя попросил мира и получил его. Франция поставила вполне приемлемые условия: увести неаполитанские войска с севера Италии и отозвать корабли, плавающие вместе с английским флотом. Эти уступки — мягкие, если сравнивать с теми, что были заключены с папой — Мария Каролина тут же сочла непомерными: «Это [перемирие] — на руку этим несчастным, которые только и желают, что разграбить и разорить Италию». Дипломаты короля Фердинанда старались превратить перемирие в договор о мире, но ни одно из условий, выдвинутых Парижем, не нашло одобрения у королевы.

Снова между супругами возник разлад. Король стремился как можно скорее разрешить вопрос о мире и вернуться к внутренним делам страны. Мария Каролина беспокоилась, неистовствовала, воображала, как французы опять потребуют чего-то чрезмерного, столь же неожиданного, сколько жестокого. «Многое еще до сих пор неизвестно. Я вижу, как меня за то, что я женщина, выгонят из Совета. Но это ни к чему не приведет, поскольку, учитывая те доверие и уважение, каким я пользуюсь у своего мужа, чтобы от меня избавиться, надо отправить меня на пенсию и выслать обратно на родину». И в состоянии сильнейшего возбуждения она предрекала: «Я жду, как они выстрелят в меня, ударят ножом или подкинут яд».

Но Марию Каролину не убили, а Фердинанд 10 октября 1796 г. подписал с Францией Парижский договор, требовавший, чтобы Неаполь как можно строже воздерживался от вмешательства в итальянские дела. Портам запрещалось принимать любые военные суда, был заключен торговый договор на выгодных для Франции условиях и (этот пункт был строго засекречен) король обязался выплатить компенсацию в восемь миллионов. Неаполитанские дипломаты хорошо поработали. Фердинанд получил повод для переговоров. Бонапарт еще щадил Неаполь. Мария Каролина смирилась: «Нельзя сказать, что договор позорный или дурной. В любом случае, для меня он прискорбен… но тут хотят мира любой ценой — из страха, лени, себялюбия, скупости, общей нехватки смелости и силы». Этот шквал упреков предназначался мужу королевы?

Успех способствовал Бонапарту не только на полях сражений, но и на дипломатической арене. Папе римскому пришлось подписать с ним договор, куда более кабальный, нежели неаполитанский, а австрийцы в Кампо-Формио (октябрь 1797 г.) сдались на милость победителя. В своей корреспонденции королева не могла не признать, что теперь восторгается Бонапартом, и щедро сыпала восхвалениями: «Он — Аттила, бич Италии, но я питаю к нему искреннее уважение и глубокое восхищение. Это самый великий человек из рожденных за последние столетия… Я хотела бы, чтобы Республика рухнула, а Бонапарт остался».

Постоянно перечисляя достоинства французского героя, Мария Каролина методом от противного показывала, чем обделен ее собственный супруг: «Счастлива страна, которой правит подобный человек! Нет нужды бояться, что ее победят или завоюют». И королева объявила, что такой человек достоин подражания. «Но для этого необходимо обладать его талантом, его характером, его волей, его силой, его гением… Ведь воистину великий человек не оглядывается на министров и государей с представлениями ничтожными, узколобыми». Фердинанд IV рядом с таким полководцем казался карликом. «И я говорю, что когда он умрет, следует истереть его в порошок и дать по горсти каждому из государей… и будет от этого польза». Если Мария Каролина и вправду думала вручить сей волшебный порошок правителям, подписавшим мир с победоносным генералом, то, несомненно, первую порцию получил бы Фердинанд.

Этот король был всегда готов вести переговоры, и Марии Каролине представился новый случай насолить его политике. Местом действия стал Рим, где папские войска подавили разнообразные выступления якобинцев. Париж уже приказал генералу Бертье промаршировать по Вечному городу. Пий VI должен был покинуть Ватикан и укрыться в Сиене. 15 февраля 1798 г. провозгласили Римскую республику. Неаполитанские войска были приведены в состояние боеготовности и размещены у границ. Франция возмущенно заявила, что желает мира, и сочла эти военные предосторожности проявлением неприязни. Новый французский посол, некто Гара, отправился в Неаполь, чтобы получить разъяснения, подписать торговый договор, о котором было условлено шестью месяцами ранее, а также изучить обстановку при Дворе на предмет дружбы двух стран. Фердинанд был открыт для подобных переговоров и расположен к заключению союза с Францией. Мария Каролина стала ему в очередной раз возражать: «Торговый договор не обязательно влечет за собой заключение договора о союзе». Королева не только не желала сокращать вооруженные силы в своих владениях, но хотела вызвать «народную ненависть, ибо это единственная преграда и единственный заслон, которые мы можем противопоставить их враждебным намерениям, их аппетитам, их попыткам грабежа». От такой линии поведения она не отходила никогда: «Всегда быть настороже и никогда, ни при каких условиях, не заключать с ними союза».

Фердинанд, как всегда, уступил жене: Неаполь не стал разоружаться, отверг предложения Парижа и, напротив, заключил новый оборонный союз с Австрией. Довольная Мария Каролина сделала еще несколько ходов. Она объявила, что, когда французская экспедиция по пути в Египет заняла Мальту, то она совершила акт нападения на Неаполитанское королевство. Английский флот под руководством Нельсона охотился на Бонапарта в Средиземном море, и Мария Каролина решила ему помочь. К ее удовлетворению, 1 августа 1798 г. Нельсон одержал в Абукире блестящую победу, разбив французскую эскадру. В Неаполе адмирала встретили триумфом, а Мария Каролина, восторженная больше обычного, не уставала превозносить его.