Русичи - Александр Красницкий Страница 38

Трубы и рога возвестили появление этой реликвии. Снова пали на колени все стоявшие пред холмом рюгенцы, и даже варяги преклонили до земли свои головы. В это мгновение из храма выдвинулся старый Нонне. Два вождя несли за ним огромное разноцветное знамя-хоругвь, прикреплённое к длинному древку. Знамя состояло из длинных полотнищ, сшитых между собой. Сверху древко кончалось грубым изображением рюгенского божества.

— Смотрите, смотрите, — кричал Нонне, — вот знамя Святовита, грозного повелителя Рюгена!

Опять раздались трубные звуки. Теперь и дружинники Святовита ударили мечами по своим щитам. Слышались звон, стук, громкие крики. Толпа так и ревела от восторга. Завеса, скрывавшая истукана, была отдернута опять, и Святовит во всём своём блеске появился пред народом.

— Послужим великому Святовиту! — гремели голоса.

— Покорим под его властью славянские земли!

— Да здравствует Бела, любимый слуга Святовита!

Старый жрец стоял под самым знаменем, придерживаясь за его полотнище. Он молчал, выжидая, пока пройдут первые восторги толпы.

— Народ рюгенский! — громко возгласил он, когда водворилась некоторая тишина. — Настало время. Сообщу вам ещё одну волю нашего властелина.

— Слушаем, слушаем! — раздались крики.

— Когда я приносил Святовиту последние утренние жертвы, дух познавания грядущего снизошёл на меня. И увидел я в жертвенном дыму всякие земли, покорённые во славу Святовита его воинами. Всюду в этих новых странах, ставших подвластными нам, восхвалялось имя нашего повелителя; обитатели этих стран несли свою дань в нашу казну и ставили могучих воинов в дружины Рюгена. И вопросил я в недоумении: «О, великий Святовит! Открой мне, кто должен всё это сделать, кто покорит новые земли под твою священную власть, кто поведёт твои дружины по твоим следам?» И мне было видение. В жертвенном дыму увидел я молодого и могучего вождя. Он не был из рюгенского народа, но славянин и могуществен. И я узнал его, этого вождя-чужеземца. Он — в числе гостей, прибывших на Рюген. И смутился я духом моим и вопрошал божество: «О всемогущий владыка Святовит, как может случиться, что чужой вождь станет во главе твоих дружин?» И слышал я голос божества: «Неразумный и маловерный! Не я ли привёл к Рюгену драккары этого вождя, плывшие по бурному морю? Не я ли по вступлении его на мою землю показал тебе в дыму моих жертв, что угоден он мне, этот вождь? Ты же усомнился теперь. Горе, горе тебе, горе всему рюгенскому народу, если не будет исполнена моя воля. Пусть дружины изберут пришельца вождём своим, и ты выведи пред ними моего белого коня. Проведи его по копьям, и дам я знаменье, что успех ждёт моих воинов под его начальством». Голос смолк, и я пал ниц, умоляя властелина помиловать и меня, и рюгенский народ, если согрешил я своими сомнениями. Такова воля божества, а вот и вождь-пришелец, которого Святовит желает поставить во главе своих дружин.

По знаку Белы Нонне взял за руку Владимира и вывел его пред народом. Несколько мгновений прошло в гробовом молчании. Тысячи пар глаз с любопытством устремились на молодого славянского князя.

Владимир стоял перед народом, гордо откинув назад голову и осматривая всё вокруг властным взором. Наконец, среди толпы пронёсся сперва чуть слышный шёпот, вскоре разросшийся в громкий гул голосов.

Первыми заговорили варяги.

— Лучшего вождя и не надобно! — воскликнул Эрик. — Клянусь Тором, с ним нас ждёт победа. Он в славянских землях свой и поведёт нас знакомыми путями.

— Пусть я не буду сыном своей матери, — отозвался Икмор, — если наш Эрик не прав! Взгляните на него: таких воинов мало и у Олава. Как он горд, как он могуществен!

— Да здравствует Владимир, конунг славянский! — вторя своим вождям, воскликнула варяжская дружина.

— На щит его! Поднимите его на щит!

— На щит его! Да будет он вождём нашим!

— Слышишь, Владимир? — положил Бела руку на плечо славянского князя. — Тебя варяжские дружины избирают своим вождём. Я сделаю всё. Исполнишь ли ты свои обещания?

— Исполню, — ответил тот, — лишь бы мне отомстить за кровь брата и сесть в Киеве.

— Помни только, я тебе даю, я и возьму!

Пока они говорили, словно живая волна всплеснулась на вершину холма. Это с громкими кличами взобрались среди рядов дружинников и жрецов беспорядочною толпою рюгенские варяги и прибывшие накануне скандинавы. Разом Владимир был приподнят с земли десятками дюжих рук. Ещё мгновение и, поднятый на щит, он возвысился и над жрецами, и над толпами народа. Опять смешались в один нестройный хаос звуков звон мечей, щитов, громкий клич, и лишь по знаку Белы на мгновение водворилась тишина.

— Народ рюгенский и вы, варяги и норманны, — воскликнул Бела, — взгляните, вот вождь Святовита!

— Да здравствует вождь! — как один человек ответила толпа. — Да здравствует!

С торжественными криками спустили Владимира варяги на щите с выси храма и понесли его между волнами народа, громко восклицая:

— Кто против избранного вождя, пусть выйдет!

Никто не выступил.

Слово Белы было для рюгенцев священно.

— Друзья, товарищи, воины, — воскликнул Владимир, когда варяги, всё ещё держа его на щите, стали так, что он очутился в живом кольце своих воинов, — клянусь, что поведу вас к великим победам! Клянусь делить с вами все труды, лишения и опасности походов и битв и свою долю добычи ратной теперь же отдаю вам всю целиком!

Варяги закричали от восторга.

— Да здравствует наш конунг! Да здравствует, — гремели они, — веди нас на врагов! Победим, победим!

— Коня! Пусть Бела выведет коня Святовита! — кричали другие голоса.

— Бросайте копья, посмотрим, что ждёт нового вождя: успех или поражение.

В храме Святовита, вблизи его истукана, всегда содержался жрецами белый, без малейшей отметины, конь. Около него всегда наготове висело седло, но его никогда не седлали. По уверениям жрецов, на этом коне разъезжал в бурные ночи по воздуху их Святовит, поражая своих врагов и намечая пути, по которому должны были идти отправлявшиеся в набеги дружины.

Этот же конь являлся предвестником воинских успехов или неуспехов во время таких набегов. Пред отправлением в поход дружинники сооружали помост из копий, укладывая их в ряд древко к древку. Потом заставляли коня Святовита ступать по ним и замечали, какою ногою он прежде вступит на копья: если правой, воинов ждёт полный успех, если же левой — неудача. И теперь народ рюгенский требовал, чтобы жрецы вывели им коня и путём гадания предсказали, что ждёт дружины в этом походе в страны, где никогда не были ещё воины Святовита.

Дружинники Святовита поспешно бросали по скату холма свои копья. Жрецы укладывали их поплотнее, одно к другому. Бела и Нонне удалились в храм, завеса внутри которого скрывала уже истукана. Варяги и народ с напряжённым вниманием следили за укладкой копий, сама собою воцарилась мёртвая тишина. Слышались только звяканье железа да изредка похожий на шелест ветра шёпот.