Большевики. Причины и последствия переворота 1917 года - Адам Б. Улам Страница 38

С самарским периодом в жизни Ленина связан еще один, гораздо более значительный эпизод. Осенью и зимой 1891/92 года многие районы России были охвачены голодом. Причинами послужили летняя засуха, небывалый прирост населения, неэффективность сельскохозяйственной и транспортной систем России. Правительство связывало бедствие с экспортной политикой в отношении зерна и с отсутствием надлежащих мер по предупреждению национальных катастроф. Самара оказалась в самом эпицентре бедствия. Наступление голода вывело власти из привычного для них дремотного состояния. Наиболее активные члены общества присоединились к правительству, пытаясь спасти крестьян от голода и эпидемий, которые повлек за собой голод. Лев Толстой, оставивший на время чтение нотаций, взялся за организацию комитетов по оказанию помощи голодающим; народники вместе с государственными чиновниками – за организацию столовых и пунктов оказания медицинской помощи. В Самаре большинство членов радикальных кружков, бывшие политзаключенные и ссыльные вместе с государственными чиновниками приняли участие в гуманитарной работе. Исключение, одно из немногих, составлял Владимир Ульянов.

В Самаре среди политических ссыльных находилась Мария Яснева. ^[69]

После замужества она взяла фамилию Яснева-Голубева. Мы уже встречались с этой неприятной женщиной, которая в знак классового протеста проливала чай и варенье на белоснежные скатерти Марии Александровны Ульяновой. Она была русской якобинкой, ученицей Заичневского. Впоследствии Яснева-Голубева стала большевичкой. Она пережила Ленина, и старая ведьма (характеристика недалека от истины) любила с гордостью повторять, что из всех молодых радикалов, живших в то время в Самаре, только она и Владимир Ульянов не верили в возможность совместной работы с государственными чиновниками по оказанию помощи голодающим. Ульянов из принципа отказался принимать участие в оказании помощи, что подтверждается и большевистскими, и антибольшевистскими источниками. Но почему?

Заслуживающий доверия писатель-мемуарист Николай Валентинов (мы ещевстретимся с ним) высказывает мнение, что Яснева-Голубева оказала влияние на формирование взглядов молодого Ленина. Она была старше его на девять лет и в то время являлась ярым сторонником непримиримой борьбы с существующей социально-политической системой. В воспоминаниях, написанных в 1924 году, Яснева-Голубева намекает на влияние, которое она оказывала на Ленина: «Вспоминая разговоры с Владимиром Ильичем, я теперь больше прежнего прихожу к выводу, что он уже проникся идеей диктатуры пролетариата… (он) часто останавливался на вопросе захвата власти (один из пунктов программы якобинцев)…» А вот что она пишет в отношении усилий правительства и «общества» по оказанию помощи голодающим: «Среди передовой части самарцев только Владимир Ильич и я не принимали участие в этой деятельности… не от нежелания помочь голодающим… ведь молодежь так чувствительна к страданию других. (Но) очевидно, он (Ленин) считал, что у революционера нет иного пути». ^[70]

Нет никаких причин приписывать незначительной инакомыслящей женщине такое решающее влияние. Возможно, Ленин, невзирая на ее невоспитанность, искал с ней встречи. Его интересовал крайний радикализм «Молодой России», с которой она поддерживала живую связь. Но даже в двадцать один год Ленин был уже «сформировавшейся» политической фигурой, и знакомая едва ли могла оказать на него влияние. И уж конечно, его отказ сотрудничать с властями никак не связан с лозунгом крайних русских радикалов: «Чем хуже, тем лучше». Никто не думал, что голодные крестьяне способны поднять бунт. Мы впервые обнаруживаем в поведении Ленина две характерные черты, которые будут проявляться на протяжении всей его жизни. Во-первых, его невероятное упрямство, с которым он будет нападать на любые, идущие вразрез с ним, движения или идеи и безжалостно уничтожать их. И во-вторых, его парадоксальная ненависть к интеллигенции, к ее идеям, филантропии, елейному отношению к «сирым и убогим». Он был представителем этого класса и никогда не пытался выдать себя за выходца из пролетарской среды. Многие самарские чиновники, пытавшиеся чем-то помочь бедным и неимущим, были такими же служителями самодержавия, как Илья Ульянов, а Ленин всегда чтил память отца. Но здесь, как и во многих случаях, намерения либеральной интеллигенции и чиновников вызвали в Ленине сильное противодействие и приступы гнева, зачастую расстраивавшие его политические замыслы.

Позиция Ульянова не способствовала росту его популярности, но, как ни странно, была проявлена невероятная терпимость даже со стороны наиболее умеренной интеллигенции; его не избегали, не бойкотировали и по-прежнему принимали в обществе. К этому времени Ульянов был уже дипломированным юристом и по окончании экзаменов начал работать в конторе известного самарского адвоката Андрея Николаевича Хардина, безусловно осведомленного о передовых взглядах помощника и понимающего, что его интересы далеки от судопроизводства. За полтора года Ульянов провел всего тринадцать весьма незначительных дел, и то не слишком напрягаясь, поэтому во всех случаях его клиенты были осуждены. Хардин, юрист-либерал (а Ленин особенно ненавидел именно таких людей), испытывал к начинающему адвокату теплые чувства.

Снисходительным адвокатом и его молодым помощником владела одна сильная страсть – игра в шахматы. Общеизвестно, что наибольшей популярностью шахматы пользовались в России, и это та область, где даже русофоб не стал бы отрицать преимущества русских. Ленина можно охарактеризовать как крепкого провинциального игрока. Что касается Хардина, то сам знаменитый Чигорин, чемпион мира по шахматам, признал, что он хороший игрок. Хардин и Ульянов начали играть по почте, когда Владимир Ильич жил еще в Казани, и теперь в Самаре часто устраивали шахматные баталии. Хардин, конечно, давал противнику фору: сначала ладью, а потом, когда Владимир Ильич повысил мастерство, пешку. Советские источники пытались преуменьшить страсть Ленина к шахматам, словно это было проявлением интеллектуальной невоздержанности, недостойной вождя революции. Ясно, однако, что он был серьезным игроком, страстно увлеченным игрой. Он не позволял противнику брать назад фигуру. Часами сидел над решением шахматных задач и пытался увлечь товарищей этой благородной игрой. Ленин понимал, что шахматы отнимают у него слишком много времени, и после революции прекратил играть. Старым друзьям он объяснял свое поведение нехваткой времени. Как-то не верится, что все дело только во времени; ведь находил время Председатель Совета народных комиссаров для охоты и путешествий по стране. Но это вполне понятное времяпрепровождение, а шахматы были страстью, требующей нервного напряжения.

Хочу напомнить, что Владимиру Ильичу в то время было чуть больше двадцати. Не только политикой, шахматами и адвокатской деятельностью был заполнен самарский период его жизни. Советские источники, подчеркивающие невероятное «жизнелюбие» вождя, никогда не вдавались в подробности. Упоминалось, что временами он, глядя на реку, пил пиво, но это было всенепременно связано с политическими спорами. Существует история о длительном путешествии по Волге, с устраиваемыми на берегу пикниками с водкой. Но даже под это путешествие была подведена социальная база: в ходе поездки Владимир Ильич встречался с крестьянами, объяснял им бессмысленность народничества и подтверждал свой тезис о росте капитализма в провинции. Ленин, безусловно, был серьезным молодым человеком даже для своего поколения, где увлеченность и серьезное отношение к делу считались нормой поведения. И все-таки картина остается незаконченной; не осталось никаких свидетельств об интимной стороне его жизни в Самаре. В Петербурге в своем кругу он получил прозвище Старик, причем не только за широту знаний, но и за серьезность поведения.