Прощай, нищета! Краткая экономическая история мира - Грегори Кларк Страница 38

Имеющиеся у нас данные не могут считаться вполне репрезентативными, поскольку человек с гораздо большей вероятностью оставлял завещание в том случае, если ему было что завещать. Но если бы дело ограничивалось только этим, мы бы могли ожидать, что, например, в тех случаях, когда сыновья бедных отцов, завещавших менее 100 фунтов, тоже оставляли завещание, эти сыновья были бы гораздо богаче своих отцов. На практике же сыновья 20 беднейших отцов из этой группы, в среднем завещавших всего по 51 фунту, были лишь несколько богаче, обладая средним состоянием в 123 фунта. Корреляцию между отцами и сыновьями невозможно вывести исключительно из этой выборки. Экономический статус, несомненно, наследовался.

Изучение этих пар отец-сын также позволяет сделать вывод о том, что преимущества, получаемые сыновьями при накоплении богатства, не сводились исключительно — или хотя бы главным образом — к наличию унаследованного состояния. У 72 отцов на момент их смерти насчитывалось от 1 до 11 детей. Если бы все преимущество их сыновей заключалось исключительно в полученном наследстве, то сыновья из больших семей жили бы гораздо хуже, чем их отцы, так как в этом случае состояние было бы разделено между многочисленными детьми. В реальности же число братьев и сестер мало влияло на богатство сыновей в момент их смерти. Сыновья отцов, богатых на момент смерти, как правило, тоже были богатыми на момент смерти — даже тогда, когда сыновьям доставалась небольшая доля отцовского наследства, разделенного между множеством выживших детей. Таким образом, основные преимущества, передававшиеся отцами сыновьям, носили либо культурный (сын обучался у отца секретам экономического успеха), либо даже генетический характер (сын наследовал от отца врожденные черты, обеспечивающие экономический успех).

Некоторые факты говорят о том, что выявленная нами закономерность — высокая чистая фертильность у богатых групп и низкая у бедных — существовала в Англии по меньшей мере начиная с 1250 года. Средневековые короли были финансово заинтересованы в смерти своих вассалов, при феодальной системе получавших в пользование землю непосредственно от короны. Те по большей части представляли собой экономически привилегированную группу, имея в своих рядах крупнейшую землевладельческую знать. Соответственно, с 1250 года королевские чиновники проводили inquisitiones post-mortem (посмертные расследования) обстоятельств смерти этих феодалов, сохранившиеся в государственном архиве. Однако в ходе расследований фиксировалась лишь информация о старшем выжившем сыне либо его наследниках или, при отсутствии наследника мужского пола, обо всех дочерях либо их наследниках.

Изучение завещаний, составленных в 1585–1638 годах, позволяет оценить общее число выживших детей исходя из таких показателей, как частота наличия наследников или частота наличия наследников мужского пола, для богатых групп, таких как вассалы короны, до 1500 года. На рис. 6.6 показано изменение двух величин по десятилетиям с 1250-х по 1640-е годы. Первая из этих величин — среднее число детей мужского пола, приходящихся на одного взрослого, вычисленное для всего населения Англии по десятилетиям на основе совокупных данных о численности населения. Как можно видеть, за исключением фазы роста населения, продолжавшейся до 1315 года, это число до 1500 года не превышало единицы. Вторая величина — предполагаемое среднее число взрослых детей мужского пола у вассалов короны. Оно было оценено исходя из рассчитанных для 1585–1638 годов соотношений между общим числом выживших детей мужского пола и долей завещателей, у которых остался сын или какой-либо ребенок.

ИСТОЧНИК: Clark and Hamilton, 2006, p. 733.

РИС. 6.6. Число сыновей, приходящихся на одного завещателя, 1250–1650 годы

В течение двух периодов, когда население средневековой Англии сохраняло стабильную численность или возрастало — в 1250–1349 и 1450–1500 годах, — у вассалов короны в среднем насчитывалось по 1,8 выжившего сына, что почти вдвое больше, чем у населения в целом. Даже в годы сокращения численности населения (1350–1450), когда предполагаемое число выживших сыновей, приходящихся на одного вассала короны, снизилось, оно все равно оставалось не ниже уровня замещения для большинства десятилетий. Таким образом, еще в средневековой Англии богатые, по-видимому, размножались быстрее, чем бедные.

Английская аристократия — класс, в доиндустриальную эпоху принимавший массовое участие в войнах, — с точки зрения репродуктивного успеха далеко отставала от экономически успешных простолюдинов, возможно, не достигая даже среднего по стране уровня. В табл. 6.2 приведены цифры чистого уровня воспроизводства для английской аристократии (короли, герцоги и герцогини), а также ожидаемая продолжительность жизни мужчин при рождении начиная с 1330 года (когда появились первые герцоги). Например, ожидаемая продолжительность жизни у 20-летних арендаторов земли в Средневековье составляла приблизительно 30 лет, а у аристократии — около 22 лет ^[140].

ТАБЛИЦА 6.2. Демография английской аристократии, 1330–1829 годы

ИСТОЧНИК: Hollingsworth, 1965, p. 8–11.

Холлингсворт учитывает только законных детей, но указывает, что доля незаконных детей была невелика, составляя менее 10 % от общего числа.

Такая чрезмерная смертность в относительно молодом возрасте была одной из причин низкой чистой фертильности аристократов. Так, в самый ранний период, по которому мы можем оценить фертильность, — в 1480–1679 годах — аристократия, несмотря на свое привилегированное социальное положение, была едва в состоянии поддерживать свою численность. Лишь после 1730 года, когда доля насильственных смертей снизилась до уровня, несильно превышавшего аналогичный уровень для населения в целом, ожидаемая продолжительность жизни у аристократов превысила ожидаемую продолжительность жизни среднего англичанина. И лишь в этот поздний период аристократы наконец добились более значительного репродуктивного успеха, чем в среднем по стране.

Итак, мы видим, что в таких оседлых аграрных экономиках доиндустриальной эпохи, как Англия, наибольшего репродуктивного успеха с древнейших времен, по-видимому, добивались те, кто наиболее преуспевал в экономической сфере и избегал занятий, связанных с риском насильственной смерти. С тех пор как возникли институционально стабильные аграрные общества с частной собственностью на землю и на капитал и безопасной передачей состояния от одного поколения к другому, репродуктивный успех в первую очередь выпадал на долю тех, кому сопутствовал и экономический успех, и в частности тех, кому удавалось накопить значительное состояние.

МАЛЬТУЗИАНСКИЕ НОЖНИЦЫ

Содержащиеся в завещаниях сведения о размере состояния и роде занятий в сочетании со сведениями из приходских книг позволяют установить зависимость уровня рождаемости и уровня смертности в Англии в XVII веке от величины дохода в широком диапазоне доходов, за исключением беднейших семей. Доход каждого завещателя вычислялся сложением дохода от активов с величиной вероятного заработка, зависящего от рода занятий. На рис. 6.7 изображены эти кривые для Англии около 1630 года. Наличие «мальтузианских ножниц» очевидно. При уровне дохода, равном доходу сельскохозяйственного рабочего, рождаемость едва превышала смертность. Предполагаемый уровень рождаемости, составлявший 29 человек на 1000, был весьма низок для доиндустриальной эры. У тех же, кто входил в группу с самыми высокими доходами — со средним предполагаемым доходом примерно в 150 фунтов на семью в год, что более чем пятикратно превышало средний доход по стране, — предполагаемый уровень рождаемости приближался к 50 на 1000, что близко к максимальным значениям рождаемости для доиндустриальной эпохи. Поскольку предполагаемый уровень смертности в этой группе с наибольшими доходами составлял лишь 24 на 1000, то предполагаемые темпы роста численности этой группы достигали 2,6 % в год.