Повседневная жизнь во времена трубадуров XII-XIII веков - Клоди Дюамель-Амадо Страница 38

Элиас д’Юссель обещает, что если кто-нибудь услышит, как он злословит в адрес своей красавицы, то он отправится в Сирию и дойдет «до самого Тира». «Любовное паломничество», долгая разлука с возлюбленной порождают переживания, иногда формально напоминающие причудливое изложение христианской доктрины о самопожертвовании. Жизнеописание трубадура Джауфре Рюделя, сеньора из замка Блайя, что стоит на реке Жиронде, является превосходной иллюстрацией сюжета о «дальней любви», волнующего и трогательного: на основании добрых слухов, которые распространяют о графине Триполитанской паломники, вернувшиеся из Антиохии, трубадур влюбляется в графиню и, страстно желая увидеть ее, отправляется в крестовый поход. На корабле он тяжко заболевает; по прибытии в Триполи слуги на носилках относят его в странноприимный дом, где он и умирает — если верить жизнеописанию — на руках у своей графини. «Стать пилигримом буду рад, / Чтоб на меня был брошен взгляд, / Прекраснейший в земной юдоли», — вздыхает трубадур ^[162].

Отплытие на корабле

Спустя немного времени христианские владыки — графы Барселонские и Генуэзские — вновь перехватили у арабов контроль над западным побережьем Средиземноморья; подобная смена власти совпала с Реконкистой в Испании и Первым крестовым походом в Святую землю (конец XI в.). В Лионском заливе мореплаватели не находят удобных бухт. Отсутствие естественных гаваней, сильные ветры, капризные ураганы, песчаный берег, где массы песка постоянно находятся в движении — все это заставляет мореплавателей сторониться лангедокского берега.

Заморские купцы привозят с Востока невиданные прежде товары, и южная аристократия и духовенство быстро привыкают к новым вещам: дорогим тканям, пряностям, предметам роскоши. В грузовых отсеках кораблей привозят диковинных птиц и крошечных обезьянок, пользующихся огромным спросом у богатых жителей средиземноморского Юга ^[163]. Каждый год несколько процессий паломников отплывают из Сен-Жиля или Марселя. Главный порт, откуда отправляются в плавание крестоносцы и паломники, направляющиеся со всех концов Франции в Святую землю, — Сен-Жиль, порт, расположенный на одном из притоков Роны, между Арлем и Нимом. Город принадлежит графу Тулузскому, а с середины XIII века входит в состав королевского домена; впрочем, в это время из-за наносов и плывунов город уже практически перестает функционировать как порт. Такая же судьба постигнет и порт Эг-Морт, основанный неподалеку от Сен-Жиля Людовиком Святым в 1241 году.

Южнофранцузские корабли, снаряженные окситанскими или генуэзскими арматорами, а также рыцарями ордена госпитальеров-иоаннитов, представляют собой парусные суда, оснащенные вдобавок еще и веслами. Парусник, снабженный веслами, остроносый или закругленный, с широким носом и такой же кормой (окситанские nau и coca), имеет высокие выпуклые борта и большую осадку; это тяжелый и прочный корабль, прекрасно пригодный для долгих морских переходов. Он часто имеет три палубы, расположенные одна над другой, и треугольные паруса. В длину такой парусник бывает тридцать и более метров при ширине от девяти до десяти метров и высоте пять метров. Более стройной и легкой является галера (по-окситански gale); у нее невысокие борта, длина от двенадцати до двадцати пяти метров, и для нее требуется всего лишь двадцать — тридцать гребцов. На некоторых галерах существует узкий проход, по которому вдоль борта можно обойти все судно; в этот проход выходят двери кают, где размещают пассажиров, а при необходимости и товары ^[164].

«Нет! Хватит волн морских…»

Где бы вы ни садились на корабль — в портовых городах Сен-Жиле, Марселе, Генуе или Бриндизи, кому бы ни принадлежал ваш корабль — купцам-арматорам или рыцарям-госпитальерам, в любом случае проезд по морю будет стоить очень дорого. Средняя продолжительность перехода между Марселем и Сирией или Палестиной составляет сорок дней, при средней скорости от сорока до восьмидесяти миль в день плюс остановки, необходимые маневры на море и периоды удручающего мертвого штиля, когда ветер стихает полностью. Помимо платы за переход, или «проезд», как мы бы сказали сегодня, каждый путешественник платит до десяти денье (двенадцать денье составляют один соль) в день за корабельное питание, состоящее из похлебки, рагу, а также сыров, солонины, соленой рыбы, лука, турецкого гороха или бобов и сухих фруктов. Во время многочисленных остановок, которые обычно делают, когда плывут от берегов Лионского залива к берегам Сирии, загружают питьевую воду, свежую провизию, овощи и фрукты. Останавливаются обычно на Сардинии, Сицилии, в портах Пелопоннеса, Кандии (так назывался в те времена остров Крит), на Кипре. Другие дороги на Восток, возможно, более короткие, зато более опасные, ибо на них хозяйничают многочисленные бандитские шайки; к таким более коротким путям принадлежал пеший путь через Италию и Византийскую империю; далее следовал короткий морской переход через Адриатику или Эгейское море.

Численность экипажа корабля иногда достигает трехсот человек, в его состав часто входят жонглеры. От жонглеров ожидают песен, рассказов и игры на музыкальных инструментах, словом, всего того, чего резонно ожидать от спутников и соратников трубадуров. Музыканты, играющие на трубах и тарелках, задают ритм, помогая тем самым совершать сложные маневры; развлекать пассажиров и экипаж также входит в обязанность музыкантов, и за это они на корабле пользуются большим почетом. В самом деле, если ежедневное вознаграждение корабельного гребца к 1250 году достигало шести денье, что по тем временам было суммой весьма существенной, особенно если сравнить ее с платой поденщика на суше, то музыкант-жонглер получал пятнадцать денье в день, то есть немногим больше корабельного цирюльника-костоправа и немного меньше кормщика (то есть боцмана). Хотя труд матросов и гребцов очень тяжел, время набора каторжников для работы гребцами на галерах еще не настало, гребцы пока еще не закованы в цепи и обращаются с ними также, как со всеми прочими членами команды. Отсюда относительная сплоченность экипажа, сформированного из свободных людей, которые, несмотря на огромную разницу в общественном положении, делят тяготы и радости путешествия вместе с пассажирами. Во время затишья они могут отдохнуть, принять участие в развлечениях; на кораблях совершают переходы люди самых разных сословий, и в процессе их общения неизбежно происходит смешение культуры ученой с культурой народной. Жонглеры, разумеется, стараются включить в свой репертуар песни застольные или шутовские, в большей или меньшей степени скабрезные. Следуя желаниям слушателей, они многократно повторяют популярные напевы и аккомпанируют морякам на музыкальных инструментах, когда те распевают молитвы, обращенные к Святой Деве. Вместе с экипажем и пассажирами жонглеры переживают события песен о крестовых походах, смеются своим и чужим шуткам, и слушают, разинув рот или, напротив, скептически улыбаясь, невероятные рассказы о далеких странах. Из этих историй, кочующих из порта в порт, из этих волшебных басен, подобных тем, которые собрал в своей «Книге Чудес» Гервасий Тильберийский, можно узнать о том, что в горах Персии рождаются женщины с кабаньими клыками и коровьими хвостами… а на берегах Красного моря живут бородатые женщины… а все тамошние дороги ведут к…: