Римская республика. От семи царей до республиканского правления - Айзек Азимов Страница 38

Эти богатые люди не были сенаторами, ибо старые патриции не использовали подобный способ обогащения: обычай запрещал заниматься коммерцией и сбором налогов, поскольку предполагалось, что их богатством является земля.

Новых богатеев называли эквиты, от слова, обозначающего «всадник», поскольку в древние времена только богатые могли позволить себе коня, а бедняки сражались в пехоте. Сейчас мы назвали бы их бизнесменами.

Сенаторы смотрели на эквитов свысока, но часто вступали с ними в неофициальные сделки. Когда сборщики налогов собирали с людей деньги, губернатор провинции (происходивший из патрициев) закрывал глаза на то, какими способами это делалось, а после получал свою долю прибыли.

Когда Гай Гракх воевал с сенатом, он пытался привлечь на свою сторону этих деловых людей, предложив передать им функции присяжных заседателей в суде. До того эту роль исполняли только представители патрициев. Однако по мере того, как сенаторы становились все более продажными, стало совершенно невозможным наказать никого из них, как бы безобразно они себя ни вели, поскольку, будучи судьями и заседателями, патриции конечно же не могли вынести обвинительный приговор своему человеку. (Ведь в будущем любой из судей мог оказаться на его месте.)

К сожалению, эквиты оказались ничуть не лучше — они были столь же продажны, как и сенаторы, и заботились только о своем обогащении. Поэтому, кроме реформ, предложенных раньше — земельной реформы, создания колоний, предоставления римского гражданства более широкому кругу людей, — возникла насущная потребность и в реформе судопроизводства.

В 91 г. до н. э. этим вопросом занялся новый трибун-реформатор, Марк Ливий Друз. Он был сыном второго трибуна при Гае Гракхе, того, который был противником реформ. Сын, однако, вырос идеалистом и горячим сторонником преобразований. Он предложил к тремстам сенаторам добавить триста эквитов, чтобы они вместе вели судопроизводство. Его идея заключалась в том, что сенаторы будут контролировать эквитов, а эквиты — сенаторов. Под таким надзором новому правящему классу придется честно выполнять свои обязанности. Впрочем, из этого, скорее всего, ничего бы не получилось — два класса заключили бы союз и принялись обогащаться с удвоенной энергией.

Чтобы бороться с продажностью и тех и других, Друз предложил создать специальную комиссию. которая судила бы всех судей, обвиненных в коррупции.

Но ни сенату, ни эквитам эти предложения не пришлись по нраву, и тогда Друз обратился за поддержкой к народу, выступив с обычной программой земельной реформы и колонизации новых земель, которая пользовалась популярностью у римлян. Как и его предшественники, он предложил сделать гражданами Рима жителей всех союзных ему земель и, как обычно, столкнулся с недовольством бедняков.

Поэтому сенаторам и эквитам удалось помешать претворению в жизнь всех законов Друза даже после того, как они были приняты, а сам реформатор погиб при весьма таинственных обстоятельствах. Убийцу так и не нашли.

Для многих италиков убийство Друза стало последней каплей. В течение двух столетий они были верными союзниками Рима — в годы его побед и в годы поражений. Многие из них оставались с Римом даже после катастрофы при Каннах. И вот им награда за их верность!

Почему они не могут стать гражданами Рима? Конечно, в этом случае они получили бы право голосовать, но ведь для того, чтобы принять участие в голосовании, им надо было бы приехать в Рим, как требовал обычай. Неужели римляне и вправду думают, что все жители Италии во время выборов отправятся в Рим, за многие сотни миль от дома? Так что напрасно опасаются римляне, противящиеся предоставлению гражданства жителям Италии, что те смогут влиять на состав и деятельность правительства.

(К сожалению, римляне не додумались до «репрезентативного правления», при котором отдаленные районы страны избирают своего представителя, который поселяется в столице и защищает в сенате интересы выбравших его людей.)

Однако римское гражданство имело много других привлекательных сторон, помимо права участия в выборах. Как римские граждане, италики имели бы больше прав в суде, были бы освобождены от различных налогов и получали бы свою долю трофеев, поступивших в Рим из завоеванных стран. Предоставление гражданства, кроме того, сильно подняло бы италиков в своих собственных глазах.

Поистине, все это не было слишком уж большой наградой за их верность, и, тем не менее, в течение полувека жители Апеннинского полуострова снова и снова получали отказ. Те из римлян, которые поддерживали эту идею, изгонялись со своих постов и обычно погибали от рук сенаторских наймитов и их приспешников. После каждой победы сената италики, которые приезжали в Рим в радостном предвкушении получения гражданских прав, грубо изгонялись из города.

Ну что ж, раз Риму не нужны италики, то италики откажутся от Рима. Разъяренные постоянными отказами, италийские области объявили себя независимыми от Рима и образовали свою собственную республику, которую назвали Италия. Столицей ее стал город Корфиний, примерно в восьмидесяти милях к востоку от Рима.

Естественно, это означало объявление войны, и последующие события обычно называют союзнической войной. Впрочем, италийские племена, восставшие против власти Рима в 91 г. до н. э., входили, в большинстве своем, в самнитскую группу народов, поэтому эту войну можно с полным правом назвать Пятой Самнитской войной.

Рим не собирался уступать, но он был застигнут врасплох. Италики хорошо подготовились к войне, и, как только они объявили о своем отделении от Рима, их армии выступили в поход, а города приготовились к обороне. Рим же был совершенно не готов к военным действиям. Стены его не ремонтировались со времен нашествия Ганнибала, то есть целых сто лет.

Поспешно собранные римские войска потерпели ряд поражений, в основном на юге, где им пришлось воевать с самнитами. Здесь был наголову разбит консул Луций Юлий Цезарь. Для того чтобы удержать от наступления на Рим с севера этрусков и умбров, Цезарь в 90 г. до н. э. провозгласил, что тем италикам, которые останутся верны Риму, будет даровано гражданство.

Сенат скрепя сердце был вынужден обратиться к Марию (который только что вернулся из путешествия по странам Востока) с просьбой возглавить армию, но всех полномочий ему не дал. Марию не хотелось воевать с италиками, ибо он был сторонником предоставления им гражданских прав. Получалось, что ему придется сражаться против своего народа, так сказать, от имени ненавистного ему сената, как в те времена, когда он разгромил Сатурнина. Поэтому Марий не вступал в битву без крайней необходимости и старался свести число жертв к минимуму.

Однако когда умер Луций Цезарь, во главе римского войска на юге встал старый соратник Мария, воевавший с ним против Нумидии, Сулла. Он не разделял идей Мария и энергично взялся за дело. В 89 г. до н. э. италийские мятежники были усмирены повсюду.

Это тронуло сердца даже самых суровых сенаторов. Их ставленнику, Сулле, пришлось в свое время воевать под командованием Мария против Югурты и северных варваров. Теперь, наконец, он сам стал полководцем и воевал гораздо лучше Мария. Наконец-то у сената появился талантливый военачальник.