Купленная революция. Тайное дело Парвуса - Элизабет Хереш Страница 38

Итак, Фюрстенберг — помощник Ленина в щекотливых делах. Когда Ленин и партия были основательно скомпрометированы двойным агентом Малиновским и попали в затруднительное положение, то Фюрстенберг снова спасает его, а стало быть, помогает партии не потерять свое лицо «за неимением доказательств».

Когда Парвус в мае 1915 года находился в Цюрихе и вербовал в кругах революционных эмигрантов своих сотрудников, Ленин настоял на том, чтобы Фюрстенберг приехал с Парвусом в Копенгаген, не позволив последоть за Парвусом Бухарину.

Только в Фюрстенберге Ленин видит надежного осведомителя, который снабдит его всей интересующей информацией о действиях Парвуса, воспринимаемого Лениным как конкурента. Впрочем, он приставляет кое-кого и к Фюрстенбергу — как известно, «доверяй, но проверяй», это Александр Шляпников (псевдоним Белении). Он предостерегает его от Фюрстенберга, который хоть и обладает «деловым и конспиративным талантом» но у него не очень «симпатичный характер».

Итак, Фюрстенберг, который еще недавно сопровождал Ленина в Цюрихе, действует теперь в первую очередь как компаньон Парвуса. Кроме того, Фюрстенберг имеет многолетний опыт контрабандистской работы с подпольной литературой. В своем новом качестве он может развернуть этот талант, и он организует на широкую ногу контрабанду товаров «черного рынка» в Россию. Но однажды органы перестают мириться с этим. Фюрстенберга арестовывают «из-за торговли термометрами без лицензии». Честно говоря, он уже давно для органов как бельмо на глазу; из-за скандала со страховой компанией по поводу затонувшего грузового судна он привлек к себе серьезное внимание — поэтому такой относительно пустяковый случай обернулся для него злым роком. Нейтральные страны, как Дания, снова и снова пытаются бороться с опасностью, быть не чем иным, кроме рая для «черного рынка», чтобы не слишком сильно испортить отношения с союзниками.

Фюрстенберг попал в тюрьму, ^[10] где его, по просьбе Ленина, посещают прежние соратники по борьбе, например Моисей Урицкий (помощник со времен «Правды» в Вене), и приносят ему письма и подарки. Урицкий, позже председатель Петроградской ЧК, работает на Парвуса и исполняет или доставляет курьерские поручения в Россию.

Выплатив денежный залог, Парвус освобождает Фюрстенберга, который все же должен покинуть Данию как persona non grata без права на возвращение — ведь с тем, чтобы «что-то было неладно в Датском королевстве», страна не хочет мириться даже в военные годы.

Фюрстенберг переезжает в Стокгольм, где вместе с Александром Шляпниковым и его сообщником Богровским, позже с Карлом Радеком, продолжает как в бизнесе, так и в политике работать на Парвуса, точнее — на Ленина. Со временем Парвус тоже переводит местонахождение своей торгово-экспортной фирмы к Фюрстенбергу в Стокгольм.

В Копенгагене Парвус остается со Скларцем и поддерживает постоянный телеграфный, а зачастую и личный контакт с Фюрстенбергом. Когда Фюрстенберг покидает Стокгольм, чтобы, например, поехать на финскую границу — его супруга Гиза (урожденная Адлер) заботится об офисе. На ее сознательность тоже можно положиться. Член партии с молодых лет, она окончила торговую школу в Кракове и работает у своего мужа и Парвуса бухгалтером.

Фюрстенберг по-прежнему остается в Стокгольме директором фирмы «Фабиан Клингсланд» и шефом Евгении Суменсон, с которой он ежедневно обменивается телеграммами. Вопросы продажи и перевода денег в Петроград и из него она решает с ним, а относительно поставок товаров, продуктов питания и муки договаривается непосредственно с Нестле в Вевье. Для фирмы Нестле общение с русскими было привычным делом, так как в Вевье жили многие русские эмигранты, один из которых стал представителем фирмы в России, прежде чем Клингсланд взял на себя эту задачу.

Деятельность революционера и магната в одном лице не удалось скрыть от зорких глаз охранки. Не зря же эта организация располагает более 20 000 агентов, которые Для того и существуют, чтобы фиксировать, наблюдать, инфильтрировать, ферментировать и ослаблять революционное движение в стране (России) и за рубежом.

Один находящийся в Копенгагене агент тайной зарубежной разведслужбы России в 1915 году докладывает своему руководителю, начальнику полиции Петрограда, позднее ставшему министром внутренних дел, Степану Белецкому: