Дон Жуан. Правдивая история легендарного любовника - Александр Аннин Страница 38

Виконт Нарбоннский приказал четверым гребцам помедленнее грести, чтобы он имел возможность поприветствовать знакомых и переброситься с ними парой слов.

Они поравнялись с богато иллюминированной лодкой, в которой полулежали на подушках три нарядные дамы. Две из них были совсем еще юными, а третья – постарше, лет двадцати трех.

– Добрый вечер, сударыни, – снял шляпу виконт Нарбоннский.

– Добрый вечер, виконт! Добрый вечер, господа! – вразнобой ответили очаровательницы.

– Добрый вечер, графиня, – томным голосом приветствовал старшую красавицу Жан Буридан. – Не желаете ли присоединиться к нам? Места в нашей лодке достаточно.

– Действительно, графиня, – поддержал виконт. – Составьте нам компанию! Мы будем так рады… Разве вам с вашими племянницами не скучно без мужского общества?

Было видно, что обе юные девушки отнюдь не прочь прокатиться в компании столь престижных кавалеров, как владетельный виконт Нарбоннский, знаменитый Жан Буридан и загадочный кастилец. Но тут раздался холодный, насмешливый голос той, кого называли графиней:

– Уверяю вас, виконт, нам ничуть не скучно! И мы выехали на реку специально для того, чтобы побыть, как вы изволили выразиться, без мужского общества!

Лодки разошлись.

Дон Хуан был потрясен. Он едва слышал виконта Нарбоннского, пояснявшего специально для кастильца:

– Это графиня Диана де Ла Мот, первая придворная дама ее величества королевы. А с ней две ее племянницы.

Перед глазами дона Хуана стояло лицо только что виденной женщины. Вьющиеся светлые волосы, прямой короткий носик, бархатные карие глаза и полные маленькие губки. Наконец-то он понял то, чего раньше никак не мог понять…

В Париже дон Хуан не переставал удивляться мотовству придворных кавалеров – как богатых, так и не очень. Женщинам, которых они хотели, парижские ухажеры дарили дорогие ювелирные изделия, словно соревнуясь, кто больше потратит денег на то, чтобы завоевать очередную красавицу. Тенорио считал это проявлением обыкновенной мужской гордыни и безрассудства.

Какой смысл в таких баснословных тратах, если свеженькие шлюхи с улицы Кур-Робер исполнят все ваши желания, вплоть до редкостных прихотей, за две мелкие монеты? Среди этих девушек попадались восхитительные, обворожительные существа, до которых было ой как далеко большинству светских дам!

Когда он осторожно высказал свои сомнения виконту Нарбоннскому, тот с оттенком брезгливости возразил:

– Дорогой Жуан, разве можно сравнивать шлюху и светскую даму? На Кур-Робер вы делаете мелкую покупку, а во дворце Ситэ вы одерживаете блистательную победу!

– Вы говорите – победу? – не понял де Тенорио. – Какая же это победа, если за нее уплачено корундами ? И в чем существенная разница между двумя мелкими монетами и двумя драгоценными перстнями? Может быть, в том, что во дворце Ситэ каждой ночи любви предшествуют ритуальные куртуазные пассажи мужчин и жеманство женщин?

– Да-а. – Виконт Нарбоннский посмотрел на дона Хуана, как на безнадежного больного. – Похоже, мне придется нарисовать вам, так сказать, схему амурно-денежного механизма французского высшего общества. Видите ли, дон Жуан… Наши светские прелестницы не только берут, но и дают! Каждый придворный кавалер состоит на содержании хотя бы у одной из своих любовниц. Попеременно. Красивая женщина получает золото и, как вы изволили выразиться, корунды, – от кого? От мужа и любовников. А своему «лучшему» на данный момент мужчине она эти сокровища отдает. Он в свою очередь дарит эти драгоценности другой придворной даме, которая возбудила в нем желание. Та опять же… Ну и так далее. В общем, этот вечный двигатель любви работает непрерывно! Во дворце Ситэ совершается постоянная циркуляция денег и дорогих украшений. Круговорот! И, уверяю вас, практически никто при этом дотла не разоряется. Была бы, гм, хорошая физическая форма. Я доходчиво все объяснил?

– Куда уж доходчивей, – усмехнулся дон Хуан. – Только я все-таки не вижу особой разницы между посещением улицы Кур-Робер и очередной амурной затеей в стенах дворца Ситэ. Вы лишь подтвердили мою правоту. Сильно отличаются лишь объемы денежных средств, которыми оперируют участники этого бесконечного свального греха в разных концах Парижа.

– Ну, не знаю, – смешался виконт. – Может быть, разница в том, что шлюху нельзя полюбить, она создана не для любви, а совсем для другого. А благородные дамы… Они-то как раз и созданы для любви! А чего стоит наша жизнь без любви, дорогой Жуан? Мне это трудно объяснить, тем более – на латыни. Я только уверен, что вы не правы, когда приравниваете девочек с Кур-Робер к придворным красавицам.

Сейчас, задумчиво глядя в темные воды Сены, дон Хуан понял, что он действительно был неправ. Дело даже не в том, что, соблазнив благородную даму, мужчина записывал на свой счет очередную титулованную особу, что конечно же наполняло сердце определенной гордостью.

Дело было в другом.

Взгляд графини де Ла Мот… Такого взгляда не встретишь у девушек из простонародья. Насмешливый, холодный и чистый, словно свет далекой звезды… Дон Хуан понял, что не колеблясь отдал бы все сокровища мира, чтобы взор графини потеплел и увлажнился, чтобы Диана посмотрела на него с любовью и желанием! Обладание такой женщиной способно поднять мужчину до самых небес. За это ничего не жалко, даже самой жизни.

– Наш друг, похоже, влюбился, – донесся до Тенорио голос Жана Буридана.

– Я? – вскинулся дон Хуан. – Полно, господа!

– Да-да, влюбился. Мсье Буридан абсолютно прав! – подхватил виконт Нарбоннский. – Дон Жуан, вы потеряли голову! Как все те несчастные, которые в первый раз видят Диану де Ла Мот. Все без исключения.

– Стало быть, все оказались несчастны в своей любви к графине? – спросил Тенорио как бы между прочим.

– Все, – с пафосом изрек Жан Буридан. – Графиня Диана неприступна.

Он печально вздохнул.

– Честно говоря, мсье Жуан, я тоже пытался. И ничего, кроме колкостей, в ответ на свои страстные речи не услышал.

У дона Хуана язык чесался сказать: «Ну, уж если такой покоритель сердец, как престарелый Жан Буридан, потерпел поражение в осаде этой крепости, то всем остальным претендентам штурм лучше и не начинать!» Но он смолчал: как стало ясно после посещения московских бань, с Буриданом лучше не шутить.

– А вы, виконт? – бесцеремонно спросил дон Хуан.

– Ну… Как вам сказать… Мы с графиней Дианой – давние друзья, – уклончиво ответил виконт. – А дружба между мужчиной и женщиной не подразумевает никаких поползновений.

«Понятно, – подумал Тенорио. – Тебе она тоже отказала».

– Графиня Диана замужем?

– Разумеется! Да вы же видели графа де Ла Мота на приеме в честь вашего приезда. Помните? Такой невысокий белокурый красавчик.

– Хм… Довольно странно… – проговорил дон Хуан.

– Что ж странного? – вскинул брови Нарбонн.