Хрущевская "оттепель" и общественные настроения в СССР в 1953-1964 гг. - Юрий Аксютин Страница 37

Сильно занимал советское руководство и вопрос о нормализации отношений с Югославией. Еще летом 1953 г. Президиум ЦК принял решение о необходимости предпринять определенные шаги в этом направлении. Однако после ареста Берии никаких практических шагов сделано не было. Сказывался и своеобразный саботаж МИДа. По его предложению, например, 31 июля 1953 г. было решено дать такое указание советскому послу в Болгарии: «Дипломатические отношения СССР с Югославией в настоящее время строятся в направлении их нормализации, причем Югославия рассматривается нами как буржуазное государство». Фактически же к этой стране продолжали относиться как к фашистскому государству. Сохранялся запрет на торговлю, не устанавливались культурные, научные и даже спортивные связи.

В Президиуме ЦК вопрос этот обсуждался довольно вяло. И вялость разработки, вялость решения его объяснялась позицией МИДа, который, несмотря на даваемые ему поручения, «аппетита», как выражался потом Каганович, к нему не проявлял. Это прежде всего относилось к Молотову, а на него соответственно ориентировались как на шефа подчиненные. «И предложения вносились либо в неудобоваримом виде, либо их внесение затягивалось».

В феврале 1954 г. Президиум ЦК поручил комиссии в составе секретаря ЦК М.А. Суслова и заместителей министра иностранных дел В.А. Зорина и В.В. Кузнецова представить предложения об отношениях с Югославией. Готовил их аппарат МИДа, полностью исходя из оценки этого государства как фашистского, в котором, в отличие от капиталистических государств, «мерами фашизма, терроры подавляются…» и т. д. Весь проект, как признавал полтора года спустя Суслов, «был направлен не на улучшение отношений с Югославией, а на еще большую закрутку этих отношений». После некоторой дискуссии в комиссии из проекта предложений были выкинуты все подобного рода характеристики, и он был отправлен членам Президиума ЦК. Молотов пытался повлиять на мнение комиссии, сохранить старые оценки. Вернувшись из Женевы, где с 25 января по 18 февраля проходила конференция министров иностранных дел четырех держав, он позвонил Суслову и довольно резко отчитал его за проявление оппортунизма, за смазывание фашизма в проекте и т. д.

Затем поручили МИДу написать и представить проект письма к братским партиям по югославской проблеме. Молотов снова оказался в Женеве, на конференции по Индокитаю, и письмо писал его заместитель В.А. Зорин. Пришел на Президиум ЦК и говорит, что он ознакомил Молотова и тот согласен. А в письме том говорилось о необходимости зондажа отношений с «фашистской Югославией». Так она и называлась фашистской. И руководители ее назывались фашистами. Решили «почистить» текст от такого рода изысков и документ этот послали Молотову. А когда тот вернулся в Москву, то, обменявшись мнениями с Булганиным и Хрущевым, снял свои возражения.

В результате Президиум ЦК КПСС 31 мая 1954 г. так оценил усилия по возвращению к дружбе с Югославией: «Начавшийся в 1948 г, и продолжающийся до нынешнего времени разрыв дружественных отношений между Югославией и Советским Союзом наносит серьезный ущерб как Югославии, так и Советскому Союзу и всему лагерю мира и социализма. В результате этого разрыва из демократического лагеря выбыла страна, занимающая важное стратегическое положение на юго-востоке Европы, насчитывающая 16 миллионов населения. Понятно, что, если бы американо-английским империалистам удалось полностью осуществить свои замыслы в отношении Югославии, то это… серьезно осложнило бы обстановку на Балканах, усилив позиции агрессивного блока в его борьбе против лагеря мира, демократии, социализма. Советский Союз в своей внешней политике в отношениях с Югославией должен преследовать цель сорвать эти антисоветские планы… и использовать все возможности для усиления нашего влияния на югославский народ».

В принятом по этому вопросу постановлении говорилось: «При сложившихся условиях ЦК КПСС считает целесообразным еще раз проверить, какова подлинная позиция ЦК СКЮ и правительства Югославии в коренных вопросах их внутренней и внешней политики, и сделать новые шаги для улучшения дипломатических, экономических и культурных взаимоотношений с Югославией, имея в виду предотвратить окончательный переход Югославии в лагерь империализма, расширить возможность для усиления нашего влияния на югославский народ, а при благоприятных условиях предпринять меры к возможному возвращению Югославии в демократический лагерь… ЦК КПСС считает возможным с этой целью вступить в переговоры с руководством Союза коммунистов Югославии, сообщив ему мнение ЦК КПСС о том, что если руководство СКЮ не на словах, а наделе намерено следовать учению марксизма-ленинизма и бороться за социализм, за сохранение и упрочение мира, то нет оснований для состояния вражды между СКЮ и КПСС, а есть основания для установления взаимного сотрудничества в интересах мира, социализма и дружбы между народами Советского Союза и Югославией».

Так началась, как выразился позже Булганин, «упорная работа по завоеванию обратно старой, потерянной дружбы и связи». Чтобы посоветоваться по этому вопросу с братскими партиями, послали им это самое решение. Вскоре пришли ответы. Все они были положительными. Однако Молотов продолжал выражать несогласие.

В октябре 1954 г., под влиянием американцев и англичан, под их нажимом, Югославия и Италия договорились о разделе зоны Триеста. И хотя это соглашение не в полной мере удовлетворило югославов, Тито все-таки решил пойти на то, что предлагали. Казалось бы, надо было поддержать югославов и сказать, что мы «за». В МИДе СССР решили, однако, опротестовать и внести вопрос в ООН: мол, нарушают интересы Советского Союза как союзнической державы, его престиж подрывают, потому что нас не спросили. В Президиуме ЦК решили, что эта точка зрения неправильна. Не поддержав предложения МИДа, предложили написать, что Советский Союз принимает соглашение и поддерживает югославов.

Выступая на сессии Верховного Совета СССР 8 февраля 1955 г., Молотов говорил:

— Советский Союз стремится к развитию советско-югославских отношений в экономической, политической и культурной областях. Мы стремимся вместе с тем к возможному согласованию усилий в таком решающем для народа деле, как обеспечение мира и международной безопасности. Мы убеждены, что положительное направление в развитии советско-югославских отношений соответствует интересам как народов СССР, так и Югославии.

Эта речь была заблаговременно разослана членам Президиума ЦК и не вызвала с их стороны возражений. Вместе с тем, второе письмо ЦК КПСС в адрес других коммунистических партий, посланное 23 февраля 1955 г., было составлено в довольно критическом духе: «Стремление югославских руководителей сидеть между двух стульев, декларирование их о якобы независимой позиции между двумя лагерями находит объяснение не только в возросшей за последнее время экономической зависимости Югославии от США и Англии, но и в отходе руководителей Союза коммунистов Югославии от марксизма-ленинизма. Это значит, что в своих отношениях с югославскими руководителями мы должны проявлять необходимую бдительность и осторожность. Мы не должны особенно рассчитывать на возможность сотрудничества с югославами по партийной линии, т. к. такое сотрудничество возможно лишь на единой основе признания принципов марксизма-ленинизма. Вместе с тем мы считаем, что следует и в дальнейшем терпеливо и последовательно добиваться отрыва Югославии от империалистического лагеря или по крайней мере, ослабления связей Югославии с этим лагерем».