Десять меченосцев - Эйдзи Есикава Страница 37

Пребывавший в веселом настроении Икэда одобрительно кивнул.

— Миямото Мусаси. Прекрасное имя! Замечательно! Следует выпить за наречение!

Они перешли в соседнюю комнату, им подали сакэ. Такэдзо и Такуан оставались с князем до глубокой ночи. К ним присоединилось несколько вассалов Икэды. Такуан даже исполнил старинный танец. Знаток искусства, он мастерски воспроизвел волшебный мир танца. Такэдзо, теперь Мусаси, замирал от восхищения, благоговения и радости. Сакэ лилось рекой.

На следующий день Такэдзо и Такуан покинули замок. Мусаси сделал первый шаг в новую жизнь — мир дисциплины и совершенствования воинского мастерства. Во время трехлетнего заточения он решил досконально изучить «Сунь-цзы».

У Такуана были свои планы. Он собирался в очередное странствие, и, по его словам, настала пора расставаться.

Выйдя за ворота замка, они вышли в город. Мусаси стал прощаться, но Такуан удержал его за рукав.

— Никого не хотел бы повидать?

— Кого?

— Огин.

— Она жива? — изумленно воскликнул Мусаси. Никогда, даже во сне, он не забывал о нежной сестре, заменившей ему мать.

Такуан рассказал, что, когда Такэдзо напал на острог в Хинагуре три года назад, Огин уже не было там. Ее ни в чем не смогли обвинить, но она не захотела возвращаться в Миямото и осталась в деревне у родственников в Саё. Она и по сей день счастливо живет там.

— Хочешь ее увидеть? — спросил Такуан. — Она мечтает о встрече. Три года назад я посоветовал ей считать тебя мертвым, и в некотором смысле ты умер заживо. Я пообещал через три года привести нового брата, не имеющего ничего общего с прежним Такэдзо.

Мусаси молитвенно сложил ладони и склонил голову, словно бы перед статуей Будды.

— Ты не только позаботился обо мне, — произнес он, охваченный волнением, — но и спас Огин. Такуан, воистину безмерно твое сострадание к людям. Никогда не смогу тебя отблагодарить.

— Лучшей благодарностью будет, если пойдешь со мной к Огин.

— Но… может, мне не обязательно видеться? Услышать о сестре из твоих уст — все равно что повидаться с ней.

— Уверен, ты хочешь взглянуть на нее хоть одним глазком.

— Нет. Я действительно умер, Такуан, и родился заново. Пока не время возвращаться к былому. Я должен сделать решительный шаг в будущее. Я на ощупь отыскиваю путь, которому должен следовать. Когда я продвинусь по пути знания и самосовершенствования, у меня будет время остановиться и оглянуться на прошлое. Но не сейчас!

— Ясно.

— Мне трудно найти нужные слова, но ты меня поймешь, надеюсь.

— Да. Я рад, что ты обрел цель в жизни. Поступай по своему разумению.

— Теперь простимся. Встретимся снова, если меня не убьют во время странствий.

— Обязательно увидимся, если судьба сведет нас.

Такуан сделал несколько шагов, но вдруг остановился.

— Должен предупредить, что Осуги и дядюшка Гон покинули Миямото три года назад и пошли разыскивать тебя и Оцу. Они поклялись не возвращаться, пока не отомстят вам. Ни возраст, ни пошатнувшееся здоровье не образумили их — они все еще продолжают поиски. Не думаю, что они представляют серьезную угрозу. Не считай их страшными врагами. И еще есть человек по имени Аоки Тандзаэмон. Имя тебе, вероятно, не знакомо, но это тот самый, что руководил в Миямото облавой на тебя. Незадачливый самурай запятнал воинскую честь, и князь Икэда навсегда уволил его со службы. Не знаю, имеет ли это какое-то отношение к нам с тобой. Аоки, несомненно, тоже где-то странствует.

Монах помрачнел.

— Мусаси, ты вступаешь на опасный путь. Помни об этом каждую минуту!

— Постараюсь, — улыбнулся Мусаси.

— Теперь, кажется, все. Прощай! — Такуан пошел не оглядываясь. Путь его лежал на запад.

— Счастливо! — крикнул ему вслед Мусаси. Он стоял на распутье, пока фигура монаха не исчезла из виду. Потом Мусаси зашагал на восток.

— Теперь я остался с одним лишь мечом. На него только я и могу положиться, — сказал себе Мусаси, поглаживая эфес. — Буду жить по его законам. Меч станет моей душой. Овладевая им, я буду совершенствовать себя во имя мудрости. Такуан следует Путем Дзэн. Я избрал Путь Меча. И должен превзойти даже Такуана.

Так решил Мусаси. Он был еще молод, поэтому мог многое успеть в жизни.

Мусаси шел уверенным шагом, глаза светились молодостью и надеждой. Порой он приподнимал поля соломенной шляпы и вглядывался в даль, мысленно представляя путь в будущее, по которому предстояло пройти, не ведая, что подстерегает его в дороге.

Мусаси не успел выйти за пределы Химэдзи, как с моста Ханада к нему с криком бросилась какая-то женщина. Мусаси прищурился, чтобы солнечный свет не мешал ему разглядеть женщину.

— Это ты! — вымолвила Оцу, хватая его за рукав.

Мусаси онемел от изумления.

— Такэдзо, ты ведь не забыл? Помнишь, как называется мост? Забыл мое обещание ждать тебя здесь до бесконечности? — обиженно говорила Оцу.

— Ты прождала три года? — поразился Мусаси.

— Осуги и дядюшка Гон настигли меня сразу после того, как мы расстались. Я заболела, пришлось остановиться в харчевне. Была на волосок от смерти, но мне удалось спастись. Через двадцать дней после нашего расставания на перевале Накаяма я была на условленном месте.

У моста была лавка плетельщика корзин, таких заведений немало вдоль больших дорог. Путники покупают в них разные мелочи. Оцу, указав рукой в сторону лавки, продолжала:

— Я рассказала хозяевам про свою судьбу, и добрые люди взяли меня в услужение. Здесь я могла жить и ждать тебя. Сегодня пошел девятьсот семидесятый день. Я честно выполнила свое обещание.

Оцу заглядывала в лицо Мусаси, пытаясь прочесть его мысли.

— Ты ведь возьмешь меня с собой?

Мусаси, разумеется, не имел намерения брать с собой ни Оцу, ни кого-либо другого. Сейчас ему хотелось как можно быстрее уйти отсюда и заглушить мысли о сестре, к которой его неудержимо влекло.

«Что делать? Как отправиться на долгие поиски истины и знания вместе с женщиной или с другим спутником, который постоянно будет мне мешать, — лихорадочно размышлял Мусаси. — Девушка к тому же по-прежнему считается невестой Матахати».

Мусаси не сумел скрыть от Оцу сомнений, терзавших его.

— Взять с собой? Куда?

— Туда же, куда и ты идешь!

— Я собрался в дальний и трудный путь, а не на прогулку.

— Я не помешаю. И готова к любым трудностям.

— Уверена?

— Вытерплю все!

— Дело в другом, Оцу. Как может человек осилить Путь Воина вместе с женщиной? Нелепо. Люди засмеют — смотрите, идет Мусаси, а за ним нянька тащится.