Тайны языческих богов - Эдвин Оливер Джеймс Страница 36

Как бы то ни было, многочисленные изображения танцующих (в масках животных), такие, как три фигуры в шкурах серны в Абри-Меж (Дордонь), и другие — с головами животных, обнаруженные в Марсуласе, Орнос-де-ла-Пена, Апьтамире и Лурдесе, и очень выразительный "танцующий колдун" из Труа-Фрер неподалеку от Тюк-д’Одубер (о котором мы поговорим подробнее в следующей главе) — показывают, что этот обычай уже существовал в верхнем палеолите. Танец вокруг священных предметов сохранялся в ритуале плодородия много веков и до сих пор исполняется, например, на "празднике майского дерева". Такой танец изображен на хорошо известной фреске скального навеса в Когуле близ Лериды (в Каталонии): девять женщин с тонкими талиями, одетые в юбки ниже колен и в головных уборах, но без четких лиц, танцуют вокруг маленького обнаженного мужчины³⁰⁹.

Изображение на этой фреске породило массу трактовок — от фаллического культа до танца радости. Можно утверждать, что здесь присутствует тема плодородия, но мужская фигура вряд ли имеет фаллическое значение, поскольку половой член не напряжен. Видимо, рисунок является результатом творчества нескольких художников позднего палеолита, работавших в разное время, т. к. маленькая темно-коричневая фигурка мужчины была добавлена к изображениям черных женщин позже. Представляется, что это добавление связано с обрядом, посвященным плодородию, когда женщины окружали символ мужчины, чтобы облегчить процесс вое производства, который они понимали весьма упрощенно.

Ориньякская культура делала акцент на роли матери в таинстве рождения и выражала это в создании женских фигурок. Мадленская культура, сконцентрировавшись на магически-религиозном управлении охотой, основное значение придавала культу воспроизводства, т. к. он влиял на обеспечение средствами существования³¹⁰, поэтому редко мастерили человеческие фигурки³¹¹. С другой стороны, художники восточной Испании в конце верхнего палеолита в большом количестве изображали на своих реалистических картинах мужчин и женщин. Так, в скальном навесе Ла-Бьеха в Альпере (между Аликанте и Альбасете, Испания) и танцоры, и танцовщицы имеют темно-красную окраску и похожи на нарисованных в Когуле. Их такими же перерисовывали и в последующие эпохи³¹². По сути, это сцена охоты, в которой участвуют около тридцати коз или антилоп, двадцать шесть самцов оленей, коров, лосей, козерогов, диких лошадей, волков и птиц; на картине запечатлены более 70 человеческих фигур, по большей части мужских; многие охотники стреляют из луков по животным. Можно утверждать, что двое из мужчин, надев головные уборы из перьев, танцуют, широко расставив ноги, так что виден детородный орган. Две из трех женщин одеты в юбки, как и изображенные в Когуле, а одна — полная — обнажена. Хотя у всех есть оружие, но сцена мало напоминает охоту. Позы женщин более похожи на позы священной пляски. Довольно хорошо переданы пропорции тела, но руки и лица яйцеобразные и лишены деталей. Одна из женщин держит в руке какой-то предмет, предположительно, статуэтку. Но это лишь предположение, т. к. автору этих строк, когда он посетил Альперу и осмотрел изображение, этот предмет показался совершенно не поддающимся расшифровке.

Если эти восточноиспанские рисунки принадлежат капсийской индустрии, на что указывает техника их исполнения и некоторые африканские черты, присутствующие в похожих изображениях на юге континента — в южной части Родезии³¹³" то определить точно их назначение, как и историю создания, невозможно. То, что они имели магически-религиозное значение, вполне очевидно, если принять во внимание их нахождение в скальном навесе, который представляет собой скорее храм, нежели жилище. Но в отличие от огромных пещер Дордони, Пиренеев и Кантабрии, где изображения размещаются в малодоступных и потаенных местах, здесь они совершенно открыты для взора. Тем не менее эти места посещали люди нескольких поколений эпохи верхнего палеолита, т. к. некоторые рисунки закрыты более поздними или в них внесены изменения. Так, в Кантос-де-ла-Висера в Мурсии бык превратился в оленя; а в Минатеде, между Чинчильей и Эллин, аббат Брейль (Breuit) обнаружил наложения не менее чем тринадцати живописных слоев. Эти невыразительные святилища, по-видимому, служили для отправления культа жизни, в центре которого был ритуальный танец мужчин и женщин, вовлеченных в управление загадочными процессами рождения и воспроизводства как человека, так и животных.

Для примитивного ума изображения женщины и преднамеренное подчеркивание ее достоинств, а также фаллоса, являлись двумя полюсами созидательной силы: женского — рецептивного и мужского — побуждающего. Женщина — мать рода человеческого, истинная продолжательница жизни, а мужчина — производитель, поэтому их половые органы считались наделенными порождающей энергией, вследствие чего они стали символами плодовитости и деторождения, ведь именно от них зависели плодовитость чрева и его оплодотворение. Зачатие является началом сложного процесса рождения, и пока оно не произойдет, воспроизводства не будет. Все это предполагает единение активных и пассивных участников, дарующих жизнь — мужчины и женщины, отца и матери, объединенных в священный союз для воспроизведения потомства.

Но как бы ни были важны (с физиологической точки зрения) оба партнера, главным фактором всегда была, есть и будет женщина. Она не только символ воспроизводства, но и собственно производительница. Говоря словами автора "Книги мудрости", "для всех людей есть лишь один вход в жизнь" и "во чреве матери моей был я превращен во плоть за 10 месяцев, происходя из крови и семени мужчины". Хотя в отношении отцовства в примитивном обществе возникала некоторая неуверенность³¹⁴, в отношении матери сомнений не существовало. Поэтому именно женщина и ее детородные органы стали символами продолжения рода со времени их первого изображения на Среднем Востоке и в Европе в начале верхнего палеолита. Ее партнер — мужчина, по всей вероятности, вначале являлся дополнительным элементом, т. к. его функция в процессе зачатия и рождения была менее очевидной и понятной.

ЖЕНСКИЕ СТАТУЭТКИ НЕОЛИТА И МЕДНО-КАМЕННОГО ВЕКА

С переходом от собирательства к производству продуктов питания главенствование женского начала в таинственных процессах рождения и воспроизводства продолжалось. В период неолита в бадарийской и амратской культурах Египта³¹³ использовались глиняные и вырезанные из слоновой кости фигурки "венер" как традиционного "приземистого" типа, так и более утонченные; на ранних стоянках в других местах они редки. Недавно в дохалафских уровнях в Хассуне обнаружены две статуэтки, а на западе от Ирана они встречаются в изобилии только на халафских уровнях.

Арпачия

В Арпачии близ Ниневии вместе с веретенцами, конусами и костями домашних животных были найдены многочисленные безголовые женские фигурки, изготовленные на пике халафской культуры; женщины сидят на корточках, — вероятно, изображен процесс родов. Также найдены раскрашенные фигурки с наклоненными головами и отвислыми грудями. Статуэтки обращают на себя внимание воссозданием признаков материнства, некоторые, видимо, изображают беременных женщин. Разрисованные экземпляры можно назвать "курдючными", на них красным цветом обозначена одежда с перекрещивающимися на груди лямками. Некоторые из них имеют форму скрипки — плоскую или усеченную; сильно выступающий пупок может служить признаком беременности. Отличительной чертой фигурок является условность изображения: туловище часто упрощено по форме и напоминает крючок или конус, при этом ясно видно скрюченное положение. Многие из изделий совершенно определенно относятся к граветтским палеолитическим прототипам, хотя часто они по рисунку и технике выполнены хуже более ранних экземпляров. Тем не менее они представляют собой важное звено в цепи женских фигурок медно-каменного века в Анатолии, на Крите и о-вах Эгейского моря, на Ближнем Востоке, в Персии и Белуджистане³¹⁶. В Палестине в телле Бейт-Мирзом д-ром Олбрайтом (Albright) найдена группа из пяти статуэток, изображающих обнаженных женщин, которые, по его выражению, находятся "в процессе разрешения от бремени": сильно выпяченная область вульвы, считает он. является попыткой указать на прохождение детской головки через родовые пути. Такие фигурки делались для того, чтобы ускорить роды с помощью магических средств³¹⁷.