История инквизиции - А. Л. Мейкок Страница 36

Такого дикого взрыва фанатизма Франция еще не знала, а потому он был встречен самым серьезным осуждением. Традиционное представление об инквизиторе, как о диком, безжалостном изувере, грешащем против всех людских и Божьих законов и торжественно уверявшем при этом, что он предан делу Христа, не имеет под собой никаких оснований. Как правило, человек, известный своим горячим нравом или поспешными суждениями, не мог бы занять пост инквизитора. Не совсем верно, но близко к истине представлять среднего инквизитора терпеливым, даже трудолюбивым человеком, который постоянно озабочен своим положением, думает о спасении не только души каждого еретика, но и его телесной оболочки, который приветливо общается с попавшими к нему людьми, безжалостный только к не подчиняющимся и не желающим каяться. Недавно это обсуждалось в пьесе мистера Шоу «Святая Иоанна».

Всем членам Святой палаты строжайшим образом запрещалось принимать любые подарки. Это было полезное и необходимое предостережение. Разумеется, содержание трибунала, требующее, без сомнения, немалых затрат, было делом властей – церковных или светских, а деньги на это брались из штрафов и конфискованного имущества еретиков. Дальше у нас будет возможность подробнее поговорить об этом. Однако если не считать официальных трат, становится понятно, что у инквизиторов было немало возможностей для получения взяток. Нам известны случаи, когда обвиняемые или осужденные лица пытались подкупить родственников инквизитора, надеясь достичь с ним нечто вроде дружеского договора о том, что он наложит какую-нибудь простенькую епитимью. Это было не так уж необычно, а потому власти заботились о том, чтобы ни сам инквизитор, ни его помощники не были уроженцами той местности, куда их направляли; вообще вся организация строго следила за тем, чтобы инквизиторы не имели никаких связей – ни симпатии, ни нелюбви, ни ревности – с людьми той местности, где они работали.

И все же мы встречаемся с такими случаями, как, например, случай Гийома Арно Борна, нотариуса Каркассонской инквизиции, который признался, что получил некоторую сумму и пару туфель в дар от Арнольда Кэта, осужденного еретика, в ответ на что он добился отмены епитимьи в виде ношения крестов. ^[99] Особенно в Лангедоке, где ересь была так широко распространена среди богатой знати, соблазн фаворитизма и взяток был особенно высок, потому что, без сомнения, взятки предлагались инквизиторам в большом количестве.

Больше того, как правило, инквизиторы и их помощники получали очень маленькое жалованье. Члены мендикантских орденов были, разумеется, связаны клятвой жить в нищете, не ждать и не желать ничего, что не было бы необходимо им в повседневной жизни. Однако часто они не получали и этой малости. В 1248 году Джон Бургундский принял предложение Святой палаты о помощи в искоренении ереси в его владениях. К тому времени, когда еретики прибыли в его дом, он оставил их вообще без финансового содержания, а потому в 1255 году они были вынуждены просить Папу Римского Александра IV отозвать их. Много лет спустя, читаем мы в документах, архиепископ Эмбрунский целых два года заставлял инквизитора Пьера Фабри работать у него в приходе, не платя ему ни пенни. Несмотря на приглашение принять участие в Церковном соборе в Базеле, Фабри не смог поехать туда из-за своей полной нищеты. Похоже, что лишь когда сами короли брали на себя содержание инквизиторов, те регулярно получали жалованье.

Принимая во внимание эти факты, можно смело утверждать, что честность членов Святой палаты давалась нелегко и достигла очень высокого уровня – гораздо более высокого, чем, скажем, честность членов светских судов любого времени. С точки зрения Танона, «если было бы возможно завести против них (инквизиторов) дела о вымогательстве, мы должны были бы признать, что ордена, выполняющие задания по подавлению ереси, и те их члены, которые столь усердно выполняли это задание, в общем, были свободны от подозрений в злоупотреблениях, и что… они вели свои расследования в духе полной незаинтересованности». ^[100]