Огнем и мечом. Россия между "польским орлом" и "шведским львом". 1512-1634 гг. - Александр Путятин Страница 35

Трудно сказать, к чему мог привести договор между Иваном IV и Елизаветой I и какая из стран осталась бы от него в большем выигрыше. Ясно одно: смерть царя похоронила планы англо-русского союза. Прибывший в Москву посланник королевы Джером Боус был встречен там с оскорбительной для его высокого звания безучастностью.

Многие годы Грозный жил в страхе перед боярской крамолой. Согласие между княжескими группировками было его кошмаром, и чтобы не допустить этого ужаса, царь то обрушивал репрессии на сановников, то стравливал боярские кланы между собой. Однако после смерти в ноябре 1581 года любимого сына и наследника Ивана Ивановича ^[36], когда стало ясно, что трон суждено унаследовать слабому и больному Федору, Иван IV изменил внутреннюю политику. Обладая огромным политическим опытом, Грозный хорошо понимал, что только при поддержке думы его неспособный к управлению сын может удержать на голове корону.

Поэтому к концу жизни Иван IV постарался добиться согласия между уцелевшими боярскими кланами. Особую надежду Грозный возлагал на «двор», последний в истории его царствования аналог «королевского домена». По замыслу Ивана IV эта группа преданных слуг должна была окружить престол монолитной стеной, обеспечивая личную безопасность его сына. В то время как управлять Россией станут более опытные в этих делах земские бояре. А для того же, чтобы военная сила «двора» уравновешивалась гражданским влиянием земских, большинство в опекунском совете Иван IV оставил за последними.

Руководителем боярского правительства стал Иван Мстиславский, 13 лет возглавлявший Земскую думу. Кроме него в состав руководящей четверки вошли Богдан Вельский, Иван Шуйский и Никита Романов. Таким образом, из тройки лидеров «двора» в число опекунов попал только Вельский. Еще двое — Афанасий Нагой и Борис Годунов — остались за пределами узкого правящего круга. У Грозного были веские причины для того, чтобы не включать их в регентский совет. Он понимал, что Нагие спят и видят, как бы заменить Федора юным Дмитрием ^[37]. С Годуновым же Иван IV поссорился, когда пытался развести наследника с его женой ^[38], обвиняя невестку в бесплодии. Борис, все влияние которого держалось в тот момент лишь на родстве с будущей царицей, противился этой идее Грозного как мог.

Таким образом, вместо мира и согласия в узком кругу правителей царили ненависть и подозрительность. Сотрудничество между боярами продлилось считаные недели. И первыми в борьбу за передел власти вступили «дворовые люди». Опираясь на верную ему кремлевскую стражу, Богдан Вельский неожиданно для всех арестовал Афанасия Нагого и выслал его из столицы. Явная размолвка внутри «двора» тут же подтолкнула земцев к решительным действиям — не прошло и нескольких дней, как Петр Головин затеял неслыханную доселе дерзость — начал местническую тяжбу с всесильным Вельским.

Всего пару месяце назад, при Иване IV, такое невозможно было представить! Да и теперь, при еще не вступившем на трон сыне Грозного, Головин сильно рисковал. Но за спиной князя Петра стояли могущественные силы. Им удалось сплотить вокруг себя все земство. За Вельского, кроме дьяка Андрея Щелканова, вступились лишь немногочисленные «дворовые» чины — Трубецкие и Годуновы. Понимая, что тяжбу в таких условия не выиграть, Богдан Вельский пошел на крайние меры: вызвал в Кремль подкрепления из верных ему стрельцов и принялся уговаривать Федора своей царской властью усилить влияние «двора». Над страной повеяло новой опричниной.

Но земцы сдаваться не собирались. Регенты Мстиславский и Романов решительно воспротивились планам Вельского: верные им и Шуйскому дворяне при поддержке посадских жителей осадили Кремль, между восставшим народом и стрельцами Вельского началась перестрелка. Вскоре пролилась первая кровь. В бою у Фроловских ворот погибло больше 20 человек и свыше 100 получили ранения.