Война в белом аду. Немецкие парашютисты на Восточном фронте 1941-1945 гг. - Жан Мабир Страница 35

— Ни одного, господин фельдфебель.

— Нам везет.

Парашютисты сидят в траншее и у входа в укрытия, рядом трупы их противников и агонизирующие солдаты.

Виттиг смотрит на часы, не остановились ли они: кажется, что бомбардировка длится уже очень долго. Солнце наконец встало.

Таубнер пробирается к своему командиру:

— Я слышал приказы на русском языке, господин фельдфебель. Наверное, готовят атаку. Прямо перед нами.

Советские солдаты повсюду. Они выходят из укрытий и перегруппировываются. Видно, как один офицер жестикулирует с пистолетом в руке. Вероятно, это политрук.

— Альперс, — приказывает Виттиг ефрейтору. — Дай мне гвою винтовку с оптическим прицелом.

Виттиг целится в русского офицера и стреляет. Его противник тотчас исчезает. Не известно, попала в него пуля или нет.

— Теперь быстро вперед, — говорит Виттиг и тут же приказывает: —Ручные гранаты к бою! Давай!

Немцы бросают гранаты и оказываются прямо среди русских. Виттиг находит, что траншея слишком узка, и влезает на бруствер. Сверху он выпускает по противнику несколько очередей из пистолета-пулемета.

Рядовой Хорвач и унтер-офицер Таубнер подбираются с другой стороны траншеи тоже к брустверу. Один стреляет с бедра, второй бросает гранату за гранатой.

Несколько русских солдат, почувствовав превосходство немцев, поднимают руки.

— Бегите в тыл! — кричит Виттиг.

Сам он прыгает в траншею, собирает своих парашютистов и увлекает их за собой, несмотря на огонь русской артиллерии, которая продолжает выпускать снаряд за снарядом. Но Виттиг хочет направиться не в тыл, а к русским. Теперь их артиллерия бьет за ними, прямо по русской траншее, которую они только что оставили. Вверх летят балки и тела. Русские, которые только что сдались, уничтожены своей собственной артиллерией.

Пережившие это столкновение немцы прислоняются к стенкам траншеи. У них есть небольшая возможность передохнуть. Ручьи пота оставляют глубокие борозды на их покрытых грязью лицах.

— Есть потери? — снова спрашивает Виттиг.

Унтер-офицеры Таубнер и Шмидт успокаивают своего начальника:

— Все здесь, господин фельдфебель.

Траншея, в которой оказались парашютисты взвода Виттига, проходит по задней стороне холма. Она не очень глубокая. Не больше метра. Нет ни ответвления, ни укрытий.

— Это наверняка ход для снабжения, — замечает Виттиг.

В 300–400 метрах виден каземат. Фляйшер показывает его своим товарищам из 11-й роты.

— Там наверняка есть противотанковые орудия, — говорит он. — Будьте осторожны.

С этого места можно контратаковать, тем более что бункер стоит вплотную к опушке леса, откуда русские могут привести подкрепление.

Под командой фельдфебеля Виттига теперь находится взвод 9-й роты и взвод 11-й. Он группирует солдат и выставляет наблюдателей. Патрули осматривают ближайшие окрестности. Они находят четырех раненых — это русские солдаты азиатского происхождения. Они молчат. Вскоре немецкий санитар делает им перевязку.

Вновь начинается артобстрел. Вступает орудие «ratsch-boum». Но все снаряды падают на бывшую русскую позицию, с которой немцы недавно ушли.

Виттиг приказывает ввести в бой другие пулеметы двух боевых групп своего взвода. Те, у кого только винтовки, ищут ямы, засев в которых они смогут блокировать атаку противника. Русские еще в 400 метрах, на опушке. Им надо преодолеть широкое голое место, где снег будет доходить им до пояса.

— Странно, что они не идут по траншее снабжения, — замечает Виттиг Таубнеру и Шмидту.

— Вот они уже идут, господин фельдфебель. Можно открыть огонь?

— Подожди немного.

Противник подошел уже на сто метров, когда звучит приказ. Атака советских солдат остановлена, они падают на снег, как колосья под градом.

Русская артиллерия перестала стрелять по позициям, занятым своими собственными войсками. Теперь артиллеристы поняли свою ошибку и должны заняться немцами, проникнувшими на их линии.

Слышен взрыв, черное облако поднимается в небо. Унтер-офицер Камин взорвал немецкий танк, в котором сидел вражеский корректировщик. Теперь у русских некому направлять огонь. Снаряды падают наугад — то перелет, то недолет. Пулеметы парашютистов стреляют по русским пехотинцам, и те отступают к опушке леса, оставляя за собой на заснеженном поле много людей. После такой бойни и поспешного отступления в живых остается очень мало русских солдат из трех рот, задействованных против двух немецких взводов.

Фельдфебель Виттиг отдает приказ об общем отступлении штурмового взвода 9-й роты и резервного взвода. Одна за другой боевые группы отходят, после того как они взорвали все укрытия и даже несколько отдельных окопов. Они использовали всю взрывчатку, которую с таким трудом тащили на себе.

Немцы покидают русскую позицию, уводя с собой четверых раненых азиатов.

Повсюду вокруг лежат трупы красноармейцев, погибших от рук немцев или уничтоженных своей собственной артиллерией.

Парашютисты 9-й роты отходят первыми с фельдфебелем Фляйшнером, унося мертвых и раненых. Виттиг собирает командиров групп своего взвода 11-й роты:

— Таубнер, ты прикроешь нас с запада. Шмидт, смотри за траншеей, которая ведет к артиллерийскому наблюдательному пункту. Камин, ты идешь со мной.

Но Камин не отвечает.

— Где он? — спрашивает Виттиг.

— Он ранен, господин фельдфебель. — Мы привели его. С нами также восемнадцать русских пленных.

Виттига волнует судьба командира группы. Унтер-офицер ранен в плечо.

— Грудь не задело? — спрашивает командир взвода.

— Кажется, нет, господин фельдфебель.

— Попробуй глубоко вздохнуть! Раненому это удается с некоторым усилием.

— Хорошо, — говорит Виттиг. — Тогда лучше тебя и не перевязывать. На таком морозе бинт примерзнет к ране. Пусть все сделают в тылу.

— Думаете, обойдется?

— Раз можешь дышать, значит, легкие в порядке.

Подходит унтер-офицер Таубнер.

— Ты как раз кстати, — говорит командир. — Камин ранен. Прикрой со своими людьми его эвакуацию.

— Посмотрите, что я нашел в русской землянке, господин фельдфебель.

— Это план минных полей.

— Это послужит нашим артиллеристам и ребятам из 9-й роты. Будет легко очистить проходы.

Русская артиллерия снова начинает стрелять. Почему-то русские пушки набрасываются на холм, где разбитый танк служил укрытием для русского корректировщика.

В десять часов утра оба взвода возвращаются на немецкие линии. Связной проводит Виттига к командиру 1-го парашютно-стрелкового полка подполковнику Шульцу.