Великие тайны океанов. Средиземное море. Полярные моря. Флибустьерское море - Жорж Блон Страница 35

Как-то весенним утром 1606 года по извилистой улочке Алжира, ведущей в порт, шел человек среднего роста, одетый как турок. Светлая кожа и черты лица выдавали в нем уроженца Северной Европы. В то время еще не существовало ни современного города, построенного французами, ни испанского пригорода Баб-эль-Уэд. Этот арабский город с белыми кубиками домов и извилистыми улочками, со слепыми фасадами и редкими крохотными зарешеченными окошечками назывался Касба. По утрам в нем всегда царило оживление. На улицах появлялись водоносы с бурдюками из козьих шкур и носильщики, доставлявшие покупателям разнообразные товары, а также ослы, нагруженные корзинами с овощами, мясными тушами и мешками с зерном.

Лицо интересующего нас человека не привлекало ничьего внимания и по причине царящего оживления, и по причине того, что в Алжире встречались люди любых национальностей. Слышались крики, восклицания, разговоры на арабском, берберском, еврейском, мзабском, турецком, а также на французском и прочих европейских языках. Современные туристы в мусульманских странах, покоренные своеобразием Востока, со снисходительным восхищением говорят: «Хаос!» Но в кажущемся беспорядке восточных городов нет ничего лишнего и случайного, а тем более в Алжире 1606 года. Город состоял из самостоятельных кварталов, в каждом из которых обитала отдельная национальная община со своим главой, своей религией, судами, обычаями. И все эти кварталы примыкали к торговому центру города – рынкам. Кто из путешественников не бывал на современных восточных рынках, не делал там покупок, не восхищался красочным и удобным скоплением товаров! Здесь продают ювелирные изделия, там – пряности, а там – кожу. Кто, проходя по улочке с глухими стенами, не бросал взгляда в раскрытую на несколько секунд дверь, где на миг возникал крохотный садик с фонтанчиком – место для отдыха!

Симон де Дансер (человек, за которым мы следуем) быстро шел по лабиринту улочек, никуда не заглядывая и не удивляясь зловещему и беспрестанному звону цепей, который поразил бы современного туриста, если бы он вдруг чудом перенесся на три с половиной века назад. В цепях ходили рабы.

В то время среди населения Алжира было около 30 000 рабов-христиан. Каждое утро они выходили из своих подземелий, куда их запирали на ночь и где они спали в подвешенных один над другим гамаках. Одетых в лохмотья людей вели на работу. Каждый держал в руке или нес на плече тяжелую полутораметровую цепь, которая заканчивалась железным браслетом, охватывающим лодыжку. Многие рабы волочили цепь за собой, а кое-кто был закован в ошейник из дерева и железа, который снимался только на время работы.

Люди приступали к своим занятиям с самой зари: из-за отсутствия освещения с наступлением темноты жизнь в городе прекращалась. Симон де Дансер в ранний час покинул свой дом в богатом пригороде, где раскинулись огромные поливные огороды, за которыми ухаживали гранадские мавры, и стояли великолепные особняки, окруженные садами. Огороды кормили население Алжира – в связи с успехами морского пиратства город бурно развивался. Население Алжира (150 000 человек) превосходило численностью население Рима, Венеции или Палермо. Позже численность городского населения уменьшилась, и ее рост возобновился лишь в начале XX века.

Великолепные дома принадлежали в основном раисам и их компаньонам. Раис – попросту предприниматель в области морского пиратства. Он стоит во главе более или менее крупной группы корсаров – это нечто вроде компании, доходы которой распределяются между акционерами. Иногда он выступает в качестве арматора и почти всегда принимает участие в пиратских походах. В своем большинстве раисы и их компаньоны были иностранцами – сюда стремились средиземноморские авантюристы всех мастей, а также голландцы, англичане и датчане, прибывшие в Северную Африку в поисках богатства. (Такие же авантюристы, обосновавшиеся на островах Карибского моря, получили имя флибустьеров.) Они с легкостью соглашались на обрезание и отказывались от своей религии; измена своей вере ничуть их не тяготила.

Симон де Дансер не был раисом. Он представлял собой более значительную фигуру. Ему даже не предлагали сменить религию, поскольку, приехав в Алжир и избрав его местом своего постоянного жительства, он обогатил магрибское корсарство. Но начнем по порядку.

Сын нации, которая в свое время дала миру лучших мореходов, Симон де Дансер («де» здесь означает не принадлежность к знати) уходит в море из Дордрехта простым матросом. Позже он становится корсаром на службе Соединенных провинций (объединенные в буржуазную республику семь нидерландских провинций) во время мятежа против Испании, а затем занимается пиратством в Средиземном море на свой страх и риск. Он наведывается в Марсель за припасами. Оживленный город пришелся ему по душе, и он застревает здесь, проводя время в удовольствиях и за азартными играми. Симон все проигрывает, продает корабль и спускает вырученные деньги. Оказавшись в безвыходном положении, Дансер уговаривает нескольких портовых бродяг заняться пиратством. У маленькой банды есть лишь небольшой баркас, но им удается захватить крупное судно, потом еще несколько. Вскоре голландец уже командует целым флотом, экипаж его шестидесятипушечного флагмана состоит из трехсот человек.

С этими силами Дансер является в Алжир. У него небольшой, но мощный флот.

– Я пришел как друг. Если мне разрешат сделать Алжир базой моих операций, я научу вас строить современные корабли. Я видел ваших корсаров в деле. Их суда устарели. Они сидят на воде слишком низко, и им трудно нападать на европейские высокобортные суда. Если вы послушаете меня, ваши доходы утроятся.

Дансер не боялся конкуренции – его технические познания позволяли ему стать хозяином алжирского корсарства.

Этот значительный по тем временам человек ходил по извилистым улочкам Алжира пешком, поскольку тогда в городе еще не существовало экипажей, а пройти пешком от дома в порт было легче, чем проделать этот путь верхом.

Дансер направлялся на верфи, где строилось несколько высокобортных парусников. Строительство сопряжено со многими трудностями. Следовало перестроить сами верфи и изменить форму стапелей, затем найти хорошее дерево. Поиски нужной древесины волновали алжирских кораблестроителей в первую очередь – леса во внутренних районах Алжира (за исключением районов Беджаи и Джиджеля) редки и бедны. Дансер заказывал дерево в Марселе и Испании, но христианские государства наложили официальное эмбарго на сей «стратегический» товар. Приходилось действовать хитростью и подкупом. Трудности возникали и при оснащении корпуса и такелажа, при закупке железных деталей, мореходного оборудования, смолы, парусины… Он вербовал рабочих среди пленников-христиан и добровольцев-ренегатов, знакомых с новыми конструкциями судов. Набирая команду на спускаемые и снаряжаемые корабли – как для себя, так и для раисов-компаньонов, – Дансер руководствовался собственными соображениями. Марсовые, кормчие, врачи, писцы, пушкари набирались только из ренегатов. Особых трудностей здесь не возникало, поскольку в Алжире жило много греков, мальтийцев, сицилийцев, корсиканцев и даже выходцев из северных земель. Солдаты и «абордажные роты» состояли из турок или магрибцев. Некоторым раисам такая дискриминация пришлась не по вкусу, и убедить их стоило больших усилий.