Стальной век. Социальная история советского общества - Вадим Дамье Страница 34

В 1921 г. на Россию обрушился чудовищный голод: результат засухи и неурожая, усугубленного широкомасштабным ограблением деревни большевистскими властями. Из 38 млн. засеянных десятин земли в европейской части России урожай полностью погиб на более чем 14 млн. десятин. По своему масштабу, остроте и последствиям, отмечал британский историк Э.Карр, он превзошел «великий голод» 1891–1892 гг. Ужасы этого бедствия «ярко описаны многими очевидцами, особенно членами иностранных миссий помощи… Число людей, погибших от голода, трудно подсчитать…; так же трудно… подсчитать потери домашнего скота. В декрете, по которому был создан Всероссийский общественный комитет помощи голодающим, число нуждающихся в помощи оценивалось в 10 млн. человек. Пять месяцев спустя, на IX Всероссийском съезде Советов в декабре 1921 г., официально названная цифра составляла 22 млн., а Калинин дал повод полагать, что эта цифра занижена по крайней мере на 5 млн. В это время, как полагают, 1250 тыс. человек покинули пострадавшие районы (прежде всего, Поволжье, — прим. В.Д.) и двинулись в направлении Украины или Сибири, причем некоторые из них находились в пути недели, а то и месяцы» ¹⁵². В июле 1921 г. власти официально распорядились эвакуировать в Сибирь 100 тыс. человек из пораженных районов…

К началу 1922 г. голод захватил также Украину, Приуралье, Крым. «На почве голода развиваются эпидемии, уносящие тысячи человеческих жизней (суточная смертность достигает 15–20 человек). Все средства даже самого голодного существования исчерпаны…, - сообщал, например, Пугачевский уездный комитет помощи голодающим председателю Самарского уездного губисполкома. — Дело дошло уже до людоедства. Трупы умерших за недостатком силы у живых не зарываются, а складываются в амбары, сараи, конюшни, а иногда и просто валяются на улицах, и вот начинается воровство этих трупов, даже среди белого дня, для того чтобы только поддержать свое голодное существование…»¹⁷⁸.

Несмотря на разразившуюся катастрофу, большевистское правительство лишь постепенно вводило замену разверстки продовольственным налогом. Изъятие хлеба было первоначально отменено лишь в 40 губерниях и нескольких автономиях, на другие регионы отмена распространялась позднее по мере выполнения заданий по изъятию продовольствия. Официально 21 марта 1921 г. Совнарком ввел хлебный налог в размере 240 млн. пудов вместо 420 млн. пудов задания по разверстке 1920 г., из которых фактически было собрано 300 млн. В реальности из-за голода и неурожая в 1921–1922 гг. удалось собрать лишь 150 млн. пудов налога.

Однако голод пробудил и тягу к земле, породив, по словам одного из служащих Наркомата земледелия, «настоящую борьбу за землю». Урожай 1922 г. оказался самым высоким с 1917 г., и власти пошли на снижение продовольственного налога до 10 % от урожая и запретили конфискацию домашнего скота у крестьян за его неуплату ¹⁵³. Весной были окончательно либерализированы цены на хлеб (в последующем государство вмешивалось в ценовую политику лишь в случаях резких колебаний рыночных цен). С 1924 г. сельскохозяйственный налог с крестьян был переведен из натуральной формы в денежную. В том же году, в связи с финансовой реформой, он был повышен на 25 %, составив 470 млн. рублей (часть суммы из-за недорода собрать не удалось). Налог собирался подчас весьма жестокими средствами. Только с весны по осень 1922 г. за неуплату были отданы под суд свыше 14 тыс. человек, под ревтрибунал — свыше 800 человек, административному аресту подверглись почти 69 тыс. человек, оштрафованы — свыше 47 тыс. человек¹⁸⁰. Кроме того, десятки тысяч подвергались административному аресту, конфискации имущества и т. д. Даже в 1925 г., когда власти ненадолго смягчили политику в отношении деревни, по признанию Сталина, бывали случаи, когда у «маломощных налогоплательщи-ков»-крестьян за просрочку уплаты разрушали амбары, сносили крыши с домов и др.¹⁸¹

В документах, принятых в 1922 г. (майском «Основном законе о трудовом землепользовании» и декабрьском «Земельном кодексе») отразилась вся противоречивость большевистской политики по отношению к крестьянству.

С одной стороны, власть вынуждена была признать крестьянскую общину («мир») и ее право на по крайней мере ограниченное самоуправление. Она получила юридический статус «земельного общества» как территориальной совокупности дворов, имевших общее пользование полевыми землями, и регулировала их взаимоотношения в области землепользования. В 1927 г. более 91 % земель, принадлежавших крестьянам, являлись общинными ¹⁵⁴. Сход контролировал внутреннюю экономическую жизнь села. Община имела свой штат выборных должностных лиц. Конечно, это не были «вольные Советы», хотя бы отдаленно напоминавшие те, за которые боролись восставшие крестьяне. Власти стремились подчинить общину сельским Советам, зависевшим от волостных исполкомов. Но на практике нередко случалось и так, что общины устанавливали фактически свой контроль над деятельностью сельсовета, поскольку зачастую последний существовал на деньги, собираемые сельским сходом (в 1926 г. лишь 3 % сельских Советов на территории РСФСР имели самостоятельный бюджет общим размером в 15,6 млн. рублей, тогда как земельные общества обладали 70-100 млн. рублей) ¹⁵⁵. Такое положение беспокоило власти, и на XV съезде большевистской партии в 1927 г. было предложено законодательно превратить Советы в действительный орган управления на селе. В том же году ВЦИК и СНК постановили запретить сельскому сходу заниматься вопросами землеустройства и землепользования и передали средства, собранные сельским населением на культурно-хозяйственные нужды, в распоряжение местных Советов. Наконец, в декабре 1928 г. ЦИК СССР принял «Общие начала землепользования и землеустройства», возложив на Советы руководство работой земельных обществ (общин).

С другой стороны, стремясь увеличить сельскохозяйственное производство и использовать его в целях индустриальной модернизации, большевистское правительство в период НЭПа сделало ставку на развитие «крепких» хозяйств в деревне (в том числе, и капиталистического типа). Так, уже в 1922 г. власти не только признали в принципе право выхода из общины в хутор, но и ограничили переделы земли внутри общины (их разрешали теперь лишь после троекратного севооборота или же через 9 лет). Постепенно был фактически отменен ряд ключевых положений Декрета о земле 1917 г., составленного по крестьянским наказам. Речь шла, в первую очередь, о таких важнейших моментах, как запрещение аренды земли (с тем, чтобы в распоряжении каждого крестьянского хозяйства имелось не больше земли, чем оно в состоянии обработать собственными силами) и найма рабочей силы. Законы 1922 г. разрешали временную «трудовую аренду» земли (т. е. в пределах, которые можно было обработать силами своего хозяйства) и наем «вспомогательной» рабочей силы в деревне. В апреле 1925 г. был сделан следующий шаг: пленум ЦК большевистской партии одобрил возможность сдачи земли в долгосрочную аренду (до 12 лет), выделения крестьян из общины для организации хуторских и отрубных хозяйств, свободного использования наемного труда в деревенских хозяй