Сирия и Палестина под турецким правительством - Константин Базили Страница 34

Заговор удался. Новый властелин, едва освобожденный от оков, был признан войском и мамлюками, которые в каждом пашалыке играли в ту пору роль янычар стамбульских и евнухов серальских. Исмаил выдал им выслуженного жалованья около 700 мешков (до 3 млн руб. серебром) и, не заботясь о том, что скажут в столице, издал повеления от своего имени во все округа, подвластные его предшественнику.

Хитрый эмир Бешир отвечал новому паше, что он готов признать его власть, как только будет предъявлен султанский фирман; а между тем, уведомленный о том, что паша халебский уже вступал в Дамаск по повелению Порты и готовился атаковать похитителя, посылая подарки и тому и другому, и торговался и с тем и с другим в ожидании, чем все это окончится.

Сулейман-паша, начальник Джаззарова войска, возвратившись из Мекки, присоединился к Ибрахиму. Исмаил заперся в Акке и готовился к обороне. Поспел и флот из столицы под начальством капудан-паши, поспел и комиссар, нарочно наряженный для описи казны Джаззаровой. Акка была осаждена. Капудан-паша должен был с моря поддерживать осаду. Впрочем, каждый из представителей Порты действовал по своему усмотрению, имея в виду прежде всего свои выгоды. Капудан-паша, вместо того чтобы атаковать бунтовщика с моря, вошел в переговоры и, нагрузивши на флот часть сокровищ Джаззаровых для султана и для себя самого, обещался исходатайствовать Исмаилу прощение и подтверждение в пашалыке.

Ибрахим и Сулейман, видя это, сняли бесполезную осаду, а комиссар Порты Рагиб-эфенди, озлобленный на капудан-пашу, который воспользовался взятками, принадлежавшими комиссару, и поссорившись с Ибрахимом, заключил свои условия с Сулейманом, чтобы доставить ему наследие Джаззара. Он поспешно отправился в столицу и возвратился оттуда с фирманом в руках на имя своего кандидата. Между тем похититель, ободренный обещаниями капудан-паши, вышел с войском в поход, чтобы покорить свой пашалык и собрать подати. Сулейман ожидал его в Назарете, он успел склонить на свою сторону племена мутуалиев и горцев набулусских. Эмир ливанский получил предписание от Порты содействовать Сулейману. Похититель Исмаил со своей ватагой дрался храбро, но был разбит, выдан победителю изменой своих телохранителей, отправлен в Константинополь, и голова его выставлена у ворот серальских.

Однако ж Сулейману еще не был открыт доступ в Акку. Разбитые войска Исмаила заперлись в крепости и требовали уплаты жалованья, выслуженного под знаменами бунтовщика. Еврей Хаим, банкир Джаззара, устроил дело своим посредничеством и принял в крепость пашу, поручившись за него в уплате требуемых сумм. Так-то, через руки безносого еврея, переходили от одного паши к другому судьбы пространных областей под шатким скипетром султанов.

Несметные сокровища всякого рода остались после Джаззара. Не говоря уже о том, сколько было расхищено во все эти обуревания, сколько было роздано войскам и сколько досталось его преемнику Сулейман-паше и комиссару Рагибу, прибывшему из столицы на вожделенный пир, более 10 млн руб. серебром было отправлено в столицу. В существе Порта не могла жаловаться на бунты своих пашей. После каждого бунтовщика плоды его грабительств периодически поступали в султанскую казну, насытивши сперва вельмож и чрезвычайных комиссаров дивана. Чем продолжительнее, чем ненаказаннее был бунт, тем богаче наступала жатва. Что же касается вопля народного, он не мог доходить до султана, особенно с далеких областей; а если бы и дошел, то по основным понятиям турецкого правосудия казнь грабителя служит достаточным удовлетворением ограбленному, а имущество его принадлежит казне.

Когда Сулейман-паша, Рагиб-эфенди и банкир Хаим, бывший при Джаззаре первым министром на том основании, что при управлении, которого первым и главным атрибутом служат поборы, первую и главную роль должен играть банкир, когда они втроем стали разбирать счеты Джаззара, то ими найдены облигации и расписки разных правителей ливанских или претендентов на неимоверную сумму 40 тыс. мешков, что по изменившемуся курсу пиастра составит от 15 до 18 млн руб. серебром. Эту сумму стали они требовать от эмира Бешира. Эмир отвечал, что Джаззар, выручая деньги по облигациям, никогда не возвращал самих облигаций и что почти все эти суммы были давно уплачены. Наконец, после долгих переговоров он внес 150 тыс. руб. серебром сверх обыкновенного налога и был подтвержден в своем княжестве вопреки козням родственников.

Под управлением Сулейман-паши народ отдохнул несколько от страшных испытаний эпохи Джаззара. Новый паша оказал постоянное благорасположение к эмиру ливанскому, который удачно воспользовался тем для утверждения владычества своего постепенным укрощением вассалов, привыкших к своеволию под его предшественниками. Двоюродные братья эмира, сыновья Юсефовы, уже не внушали ему никакого опасения, они спокойно управляли Джубейлем под ведением тараблюсского паши, а наставник их Джурджос Без, верный договору, которым заключилась последняя междоусобная война, сделался усердным союзником Бешира и несколько лет сряду, особенно в междуцарствие пашей, оказывал ему великие услуги своим умом и саблей. Младший его брат заступил его место при эмирах джубейльских.

Влияние двух Безов и привязанность к ним единоверных маронитов беспокоили эмира, который мыслил только о самовластии. Чтобы вернее погубить своего союзника и первого министра, он предоставил ему полную власть в исполнении разных мер, клонившихся к устройству лучшего порядка, но долженствовавших возбудить неудовольствие шейхов, а сам в своем кругу искусно распускал слухи, будто все эти меры были придуманы Безом и братом его. Когда неудовольствие шейхов созрело, эмир поручил своему брату Хасану составить заговор с врагами Безов, и в то время, когда Хасан с заговорщиками занимали Джубейль, низлагали сыновей Юсефа, умерщвляли младшего Беза, эмир душил в тюрьме старшего брата и затем по обычаю Шихабов ослеплял своих двоюродных братьев раскаленным железом и резал у них языки. Тогда-то влияние эмира усилилось, и «лавой его наполнился мир», по выражению арабов. Округ Джубейль вошел опять в состав Ливанского княжества. Эмир Касем, сын Бешира, был назначен туда правителем с утверждения Мустафы Бербера, который в это время завладел Тараблюсским пашалыком.

В Дамаске Порта сменяла одного пашу другим за их неспособность повести караван в Мекку. Каждый год новые несчастия приключались каравану Ваххабиты, которых войско простиралось в это время до 300 тыс. всадников, под начальством предприимчивого Сауда и его сыновей заняли Мекку, сменили шерифа, потомка Мухаммедова, который по инвеституре от халифа управлял священными городами Аравии, не признавали власти султана и проповедовали свою суровую секту, простирая наезды до восточных округов Сирии. Паши дамасские за огромные суммы покупали у этих раскольников позволение посетить Мекку, подвергаясь при этом самым унизительным условиям. Так, например, ваххабиты требовали, и не без причины, чтобы в караване не было ни мальчиков, ни вообще безбородых, а между тем караваны часто гибли в пустыне по невозможности сберечь провизию от хищных наездников. Уже вместо тех караванов, которые в первой половине прошлого столетия простирались от 70 и до 100 тыс. человек и оживляли Сирию и Аравию меновой торговлей, едва 150 или 200 человек, исполненных фанатической веры в предопределение, пускались теперь в путь, исполненный опасностей. Ропот возрастал во всей империи.