Жизнь Марии Медичи - Элен Фисель Страница 34
Жизнь Марии Медичи - Элен Фисель читать онлайн бесплатно
* * *
Одновременно с решением о ссылке Марии в Блуа отставку получил и дю Плесси, семья которого на тот момент владела лишь небольшим имением Ришельё в провинции Пуату. Прощаясь с будущим кардиналом, король не удержался и сказал:
– Наконец-то мы избавились от вашей тирании! Самонадеянный юноша, разумеется, и представить не мог, что этот худощавый человек с остроконечной бородкой станет одним из самых знаменитых людей Франции, подлинным хозяином страны, и в мировой истории полностью затмит его, Людовика, своим сиянием.
Но до этого было еще очень и очень далеко.
В своих «Мемуарах» кардинал писал:
«Я сопровождал королеву на выезде из Парижа, сострадая ее печалям, и не мог принять того, чем ее враги хотели одарить меня. Мне требовалось письменное разрешение короля ехать вместе с государыней, поскольку я опасался, что завистники сочтут меня виновным в пристрастии к ней, и то, что я сделал по собственной воле, будет свидетельствовать против меня. Я хорошо знал, сколь сложно удержаться от порицаний и зависти окружающих, находясь возле королевы, однако надеялся вести себя искренне и простодушно, дабы рассеять злобу, которую вызвал своим поступком» 148.
Как «искренне и простодушно» он будет вести себя рядом с Марией Медичи, мы очень скоро узнаем.
Пока же Арман Жан дю Плесси отважился возглавить Совет при опальной королеве, а также стать ее хранителем печати и интендантом. Собственно, «отважился» – это не то слово, ибо назначение он получил с одобрения двора. Будущий кардинал вообще имел смелость довольно специфическую. Пожалуй, ее можно назвать благоразумной смелостью, ибо он всегда продумывал детали и никогда не замахивался на дела, заведомо невозможные. В данном случае, он, например, надеялся на скорое примирение сторон и на возвращение вместе с королевой-матерью в Париж. Подобное примирение казалось более чем вероятным, а это значило, что ему оставалось лишь проявить терпение и ждать. К тому же роль главного посредника между королевой-матерью и королем была весьма выгодна и перспективна – хотя бы по той причине, что любое смягчение напряженности в их отношениях с неизбежностью ставило под угрозу положение главного противника дю Плесси – герцога де Люиня.
В Блуа Мария вела себя тихо и смиренно, и при дворе это было воспринято как полное признание поражения с ее стороны.
Герцог де Люинь вполне разделял общее мнение. Единственным человеком, который очень быстро разгадал, на что способна эта мстительная женщина, был Арман Жан дю Плесси.
Думая исключительно о своем собственном положении и предвидя возможные последствия развития событий, он вступил в тайное сотрудничество с фаворитом короля. Из Блуа герцогу регулярно отсылались подробные отчеты о передвижениях и высказываниях Марии Медичи. Вы ошибаетесь, думая, что дю Плесси, развивая такую интригу, фактически шел по лезвию бритвы, – этот человек даже рисковать умел благоразумно, а в данном случае сила явно была на стороне короля. Что же касается Марии Медичи, то епископ был уверен, что она, как и все женщины, окажется снисходительной.
Сам он потом объяснял свои неблаговидные действия следующим образом:
«Как только мы добрались до Блуа, я поспешил уверить господина де Люиня, что он не будет иметь поводов для недовольства Ее Величеством, и что все ее помыслы связаны лишь с благом государя, что случившееся больше не занимает ее мысли и что она совершенно оправилась от потрясения. Позже я время от времени отправлял ему отчеты о поступках королевы, чтобы у него не было никаких сомнений в ее лояльности»149.
Вот, оказывается, как! Чтобы не было «поводов для недовольства Ее Величеством», чтобы «не было никаких сомнений в ее лояльности»! Право же, под личиной лицемерия порок и добродетель могут стать трудноотличимы друг от друга.
Всегда думавший лишь о своих собственных интересах, Арман Жан дю Плесси писал де Люиню ежедневно. Он, в частности, докладывал, что королева-мать каждый вечер ходит в один дом, стоящий на окраине Блуа. В этом доме, по данным епископа, жил некий пожилой господин. Дю Плесси рекомендовал арестовать этого господина, а заодно и молодого человека, всегда находившегося при нем. Предположительно это был ученый-астролог, с которым Мария регулярно консультировалась по поводу своего будущего. Существует, однако, и другая версия: что Мария посещала господина де Руврэ, ее парижского сторонника, тайно приехавшего в Блуа, чтобы уговорить королеву совершить побег.
В любом случае, когда люди герцога де Люиня пришли за ним, этого таинственного господина в доме не оказалось. В результате вся злоба была вымещена на королеве, которой запретили вечерние прогулки. Теперь за Марией следили постоянно, не оставляя ее без внимания ни днем, ни ночью.
Вскоре королеве-матери стало известно о соглядатайстве дю Плесси, и она совершенно справедливо назвала это «гнусным шпионством». В результате ситуация в Блуа стала столь сложной и опасной, что уже 11 июня 1617 года будущий кардинал предпочел тайно удалиться к себе в Люсон.
Как водится, он нашел слова, чтобы объяснить свой поступок:
«Любой ценой они желали удалить меня от государыни; однако их робость и неизобретательность, вызванные страхом, помешали им принять решение приказать мне устами Его Величества оставить государыню. Все их ухищрения прибавили к их недостаткам еще и дерзость; они решили отправить моему брату гонца, дабы он тут же отписал мне, прося уехать. Так он и поступил. Я поверил ему и рассудил, что лучше будет опередить их, и отпросился у королевы на некоторое время в Курсэ – приход, который был у меня возле Мирбо. Они нашли повод отправить мне туда 15 июня письмо от короля, в котором Его Величество заявлял, что доволен моим решением удалиться в свое епископство, и велел оставаться там до тех пор, пока он снова не призовет меня»150.
Как видим, у таких людей, как Ришельё, во всем всегда виноваты ОНИ. ОНИ желали, ОНИ решили, ОНИ нашли повод…
У Марии Медичи по этому поводу было иное мнение. Узнав о бегстве главы Совета, она потребовала, чтобы он немедленно вернулся, но дю Плесси сказался больным, и что ему, дескать, нужно время для восстановления здоровья. Помогло интригану и то, что он получил приказ короля оставаться в епископстве (то самое, от 15 июня 1617 года).
Последующее объяснение Ришельё достойно того, чтобы привести его полностью:
«Когда королева узнала о моем удалении, она отправила к королю епископа Безьерского с поручением передать следующее: она не может смириться с тем, что меня удалили от нее только для того, чтобы сделать ей неприятное и вопреки ее пожеланиям удержать меня. Она заявила, что очень удивлена, ибо знала: в течение всего этого времени я не давал повод быть удаленным; что ее окружают подозрительные люди, уверенные, будто в мыслях матери есть нечто против ее сына; что если Его Величество желает показать, что не доверяет этим наговорам и не стремится умножать их, то она умоляет его не поступаться его собственной славой и вернуть меня к ней; что эта просьба – одна из самых больших, с коими она только могла к нему обратиться: выполнив ее, он явит себя послушным сыном, а его враги не смогут оскорбить ее, заявив, что она лучше умрет, нежели станет терпеть, и ее разум сможет отдохнуть – а именно отдыха она желает всеми силами, ибо после того, как она правила во всеобщее благо, она более ни в чем не нуждается в этом мире»151.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии