Пиратские войны - Николай Прокудин Страница 34

Секундного замешательства преследователя было достаточно для нового маневра. Сергей добрался до кормового люка, вскарабкался наверх и запер крышку снаружи на задвижку. Окинув пространство вокруг беглым взглядом, он увидел еще одного противника, мчащегося прямо на него. Спрятаться в трюм уже было невозможно, осталось одно — взобраться на мачту. Но на пути к мачте стояла с саблей в руке молоденькая аборигенка, подруга юнги Гийома.

«Зачем ей сабля? Что у нее на уме? А ну как рубанет меня по башке? » — пронеслась в голове у полковника.

Сергей продолжал бежать прямо на нее, потому что больше деваться было некуда. Девица направила саблю лезвием вперед, и Строганов, понимая, что отклониться от удара он не успеет, громко вскрикнул. Но девушка и не думала убивать его, она, наоборот, подняла острие и протянула ему саблю эфесом вперед. Серега схватил клинок, на секунду замедлив бег, обнял свою спасительницу и даже чмокнул девицу в губы в знак благодарности. Он мгновенно совершил резкое круговое движение саблей, затем, не глядя, сделал выпад за спину и проткнул бегущего на него разбойника. Раненый китаец отскочил назад, истекая кровью. Теперь, получив колотую рану, он с трудом отбивал выпады Сергея, скоро выпустил оружие и упал, сраженный колющим ударом противника. Мими весь бой стояла как вкопанная и дрожала словно осиновый листок, закрыв глаза ладонями.

— Не бойся, красавица! — приободрил ее Серж и хлопнул ладонью по упругой попке. Девчушка сразу ожила, радостно запрыгала и заверещала, а Строганов еще раз поцеловал ее темно-вишневые губы. Но бой еще не был завершен. Из трюмного люка на палубу выбрался еще один азиат.

Сергей схватил за руку туземку и потащил ее за собой на капитанский мостик. Там усталый Ипполит сражался с очередным налетчиком. В два клинка они быстро управились с агрессором, и теперь можно было заняться разбойником, который выбрался из трюма. Осторожный азиат не ожидал, что останется один против двоих, поэтому развернулся, убежал на бак и проскользнул обратно в темный трюм.

— Пусть трясется от страха, потом достанем его, — устало сказал Ипполит. — Нужно помочь нашим друзьям, которые сражаются в каютах.

Когда они проникли в кают-компанию, перед ними открылась далеко не радостная картина. Обагренный кровью Кузьма из последних сил отмахивался от двух разбойников, а юнга лежал, придавленный то ли живым, то ли мертвым телом третьего азиата. С одним пиратом друзья расправились очень быстро, другой же успел отступить к окну, некоторое время отбивался, а затем совершил кульбит назад и свалился в море. Там его подобрала одна из трех уцелевших лодок. Налетчики, перерезав фал, захватили в качестве трофея только одну большую корабельную шлюпку. Больше им не досталось ничего, а вот людские потери их оказались весьма значительными. Уцелевшие сампаны были переполнены разбойниками и того и гляди могли перевернуться, тогда акулы не пощадили бы отступавших азиатов, довершив их разгром.

Серега бросился на помощь к Гийому, опасаясь худшего, но юнга, к счастью, был жив, только слегка придушен умирающим пиратом. Парнишка заколол китайца кинжалом, но тот по-прежнему в агонии крепко сжимал пальцы на горле юноши. Серж разжал ладони разбойника, и француз стал приходить в себя, он долго хрипел и кашлял. Полковник с Ипполитом вытащили парня на свежий воздух и там поручили его заботам любимой аборигенки Мими.

Следом за ними, покачиваясь, вышел раненый казацкий атаман. Он весь был испачкан кровью, вероятно, как своей, так и чужой. Лицо у него было бледным, но выражало неукротимую решимость.

— Жив, козаче? — спросил заботливо ротмистр.

— Не дождетесь! Жив! И сто лет жить буду! — Твердо ответил атаман, несмотря на потрепанный вид.

Ипполит просиял и обнял за плечи своего старого приятеля, затем троекратно облобызал его и бережно усадил на палубу.

— Ипполит! Право на борт! — вдруг скомандовал Строганов. — Поворачивай корвет! Сейчас мы их из орудий быстро достанем!

Степанов кинулся к штурвалу, Гийом, шатаясь из стороны в сторону, словно пьяный, взялся за управление парусами, а Серж направился к пушкам. Он заметил двух испуганных аборигенок, прячущихся под парусиной, и жестами подозвал их к себе. Передвигаясь вдоль борта, полковник быстро открывал бойницы, готовя орудия к стрельбе. Затем Строганов запалил фитиль и стал ждать, когда украденная с корабля шлюпка или какой-нибудь сампан окажутся в зоне огня носовой пушки. Канониром Сергей оказался неважнецким. Первый выстрел дал огромный перелет, второй — опять промах, но уже ближе к цели. Выстрел из третьего орудия вспенил море за кормой ближайшей лодки противника, но не повредил ее. Четвертая пушка выплюнула ядро очень близко от корабля, видно, канониры заложили слишком маленький пороховой заряд. Азиаты тем временем усиленно налегали на весла и стремительно удалялись прочь.

— Пес с ними! Пущай уплывают! — сказал Ипполит и презрительно плюнул в море. — Ты, граф, саблей машешь гораздо лучше, чем палишь из орудия! Чаще нужно тренироваться. Как я понимаю, ты никакой не артиллерист, видно, всю службу провел среди штабных?

Сергей кивнул в знак согласия, да и что он мог возразить? Сказать, что без лазерного дальномера, оптического прицела, без панорамы он вести огонь не приучен? Что ранее не доводилось стрелять на глазок из столь примитивных пушек? Вряд ли он нашел бы понимание.

Ротмистр занялся ранами казака. Худойконь был вынослив, толстокож и очень живуч! Вначале Ипполит дал атаману хлебнуть крепкого рому, а когда казак уполовинил бутылку и счастливо осклабился, Степанов остатками огненной воды промыл раны, чтобы они не загноились. Затем дед, накалив над огнем лезвие сабли, прижег порез и иглой заштопал рану за раной, дополнительно промывая их ромом, и наложил повязки. Атаман выхватил из рук коновала почти опустевшую бутыль и допил последние капли. Ипполит отстранился, полюбовался на результаты своей работы и спросил Сергея:

— Ну и что скажешь? Годится работа? Как, получается из меня лекарь или нет?

Сергея при виде этой варварской хирургии буквально передернуло. Полковник на минуту представил себя на месте раненого казака и, сглотнув комок, подкативший к горлу, еле смог прохрипеть:

— Годится, дед. Надобно тебе выписать диплом полкового коновала.

И тут Строганов вспомнил про укрывшегося в трюме китайца. Диверсант на корабле — это непорядок. Желательно выкинуть за борт эту двуногую кровожадную тварь, пока затаившийся пират не натворил новых бед!

— Братцы, в трюме один негодяй спрятался. Давайте его оттуда извлекать! — крикнул Серж товарищам.

— Что же ты молчал? Ведь там пороховой погреб! А если он до него доберется? Где нас потом искать? В момент отправимся к праотцам! — разволновался Ипполит и лихорадочно принялся вооружаться. Ротмистр зарядил себе три пистолета, взял две сабли, сунул топорик за пояс и вопросительно посмотрел на Строганова.

— Что, нужно особое приглашение, граф? Берите оружие и живо за мной!

Серж ограничился пистолетом, кортиком и рапирой. Он подошел к люку, открыл его и встал сбоку, вглядываясь в освещенный солнечными лучами участок трюма. В это время придушенный юнга окончательно очухался и пришел на помощь русским офицерам.