Арии - Дмитрий Колосов Страница 33

Адживики и деитти, чарваки и локаяты, настики и пашанды – как бы эти жизнелюбы ни именовались, – все они отвергали Бога-Брахмана, не признавали ведических богов, веруя лишь в нияти – судьбу, определяющую все сущее до мельчайших деталей. Реальным и единственно заслуживающим внимания признавалось лишь наслаждение, а целью жизни – сама жизнь.

Суровые отшельники, ревнители строгой аскезы и высоких моральных принципов яростно порицали жизнерадостных гедонистов, но серьезной конкуренции им составить долго не могли. Не могли до тех пор, пока на арену зарождающейся истории не начали выходить открыватели новых истин, «искатели брода» тиртханкары, предлагающие в поисках новых путей в борьбе за вечное существование возвратиться к идее цикличного времени.

В Магадхе, на северо-востоке Индии, зародился джайнизм, изначально – религия воинов, основателем которой считается Вардхамана, впоследствии прозванный Великим Героем – Махавирой. Своим агрессивным отношением к брахманам и богам джайны были близки к нигилистам, но они начисто отрицали гедонизм, проповедуя йогу – нравственную и физическую аскезу во имя постижения истины. О джайнах можно говорить много – учение и адепты весьма занятны, но едва ли в том есть смысл в эпоху Интернета. Вставлю лишь пару маленьких замечаний.

1. Джайнистские монахи не просто брили волосы на голове, но выдирали их с корнем. Страшно даже вообразить, не то чтобы попробовать на собственной маковке!

2. Занятно представить себе такого лысого джайна, разметающего веничком дорогу перед собой, дабы, не приведи Брахман с Атманом, не раздавить какого-нибудь замешкавшегося мураша, ибо сделать это есть величайший грех – химса, ведь ты можешь раздавить своего предка или недавно скончавшегося собрата-джайна.

3. В силу сверхбережного отношения ко всему живому джайны не занимались ни скотоводством и земледелием, ни уж тем более рыбной ловлей или – о ужас! – охотой. Потому-то они приватизировали для себя торговлю, ювелирку и ростовщичество. Самые милосердные обитатели Индии сделались заодно и самыми богатыми, которыми остаются и по сей день. Чисто индийский парадокс!

Одновременно с джайнизмом поднялось на ноги еще одно учение – его также трудно представить религией, хотя таковым оно все же признается. Биографию Будды пересказывать нет смысла: принц, страдательные знамения, сорокалетняя проповедь, дичайший пессимизм, авидья, карма, сансара, виджняна, мокша, нирвана… Будда по прошествии последнего перевоплощения отправился в паринирвану, нечто вроде личной нирваны, не претендуя на бренность бытия, однако почитатели вот так запросто его не отпустили, объявив дэватидэва – небесным властителем над небесными властителями. Были воздвигнуты сотни и тысячи, тысячи тысяч статуй Будды, его изречения объявлены догмой: «Небо может опрокинуться с луной и звездами, земля может подняться с горами и лесами, океаны могут высохнуть, но слова Будды останутся верными».

Но ни буддизму, ни тем более джайнизму не удалось в полной мере овладеть душами ариев. Джайнизм мог сделаться религией воинов, но далеко не каждый и даже мало какой воин склонен к аскезе, ибо полная опасностей жизнь предполагает ее краткость, что вызывает желание хлебнуть из чаши наслаждений, дабы забыть о военных тревогах и испытаниях. И в такую минуту не хочется предаваться печальным раздумьям о несовершенстве мира, фатальности кармы и посыпать тело пеплом, заявляя тем самым об отречении от бренного бытия. Нет, кшатриям была чужда аскеза, и потому проповедь Махавиры тронула сердца немногих избранных.

Воздействие буддизма оказалось сильнее. Оно не походило на эффект разорвавшейся бомбы, но благодаря апостолам Будды и в еще большей степени благодаря императору Ашоке буддизм со временем обратился в лавину, подмявшую под себя многих богов и многие культы. Но буддизм проповедовал бездействие как средство освобождения, достижения нирваны, а бездействие – удел избранных. Если каждый будет бездействовать, кто положит горсть риса в миску монаха или напоит молоком младенца? Жизнь прекратится, но лишь человеческая жизнь, и тогда не достигшие Просветления вынуждены будут смириться с телами не брахманов и даже не чандал, а тигров, змей и пауков. Да и государство не слишком одобряло идею бездействия, ибо любое государство сильно именно созидательной деятельностью людей, его населяющих. Так что буддизм бесспорно торжествовал лишь при Ашоке и, достигнув невиданного расцвета, в последующие века неприметно, но неизменно сдавал свои позиции. Тем более что было кому сдавать.