Гончаров - Владимир Мельник Страница 33

Роман оказался настолько новаторским, что даже критика не сразу осознала его истинное значение. В «Обыкновенной истории» Гончаров ступил на дорогу серьезной самостоятельной мысли. Он, пожалуй, как никто из его современников, далеко отходит в романе от захватившей в то время всех и вся гоголевской традиции, в частности — полукарикатурного изображения чиновничества. Его Пётр Адуев — объективное, а в чём-то и идеализированное изображение крупного современного чиновника: он умён, имеет, помимо службы, своё собственное дело (фарфоровый завод), он «знает наизусть не одного Пушкина», «читает на двух языках всё, что выходит замечательного по всем отраслям человеческих знаний, любит искусства, имеет прекрасную коллекцию картин фламандской школы — это его вкус, — часто бывает в театре…». Очевидно, Гончаров уже внимательно вглядывался в этот новый тип времени, «собирая» его черты среди некоторых своих знакомых. Недаром Белинский сказал о нём: «Петр Иваныч — не абстрактная идея, живое лицо, фигура, нарисованная во весь рост кистью смелою, широкою и верною».

Роман «Обыкновенная история» — произведение сугубо петербургское. Однако первый отзыв на него появился в Москве.

Аполлон Григорьев писал в «Московском городском листке»: ««Обыкновенная история» Гончарова, — может быть, лучшее произведение русской литературы со времени появления «Мертвых душ», первый опыт молодого таланта… опыт, по простоте языка достойный стать после повестей Пушкина и почти наряду с «Героем нашего времени» Лермонтова, а по анализу, по меткому взгляду на малейшие предметы, вышедший непосредственно из направления Гоголя». Первые критики романа сразу отметили исключительную наблюдательность Гончарова: «.. От наблюдательности г-на Гончарова не ускользает ни одно малейшее движение Евсея, Аграфены, дворника, его жены, ямщика, лодочников. Эти черты наблюдательности тем больше вас поражают, что рядом с ними в то же время главное действие продолжается само собою, идет своим путем…» Новыми, ни на кого не похожими были и женщины в романе. Белинский отметил это первым: «Мы не будем распространяться насчет мастерства, с каким обрисованы мужские характеры; о женских мы не могли не заметить, потому что до сих пор они редко удавались у нас даже первостепенным талантам; у наших писателей женщина — или приторно сентиментальное существо, или семинарист в юбке, с книжными фразами. Женщины г. Гончарова — живые, верные действительности создания. Это новость в нашей литературе». Так уже первые рецензенты романа обратили внимание на совершенную самостоятельность Гончарова как художника. В отзывах особо отмечался лёгкий, правильный, льющийся язык автора «Обыкновенной истории», о которой Белинский сказал, что это «не печатная книга, а живая импровизация». В. П. Боткин писал Белинскому: «Этой изящной легкости и мастерства рассказа я в русской литературе не знаю ничего подобного». Уже в первом романе проявилось одно из главных качеств Гончарова: он умеет о самых серьезных и даже драматических вещах говорить без пафоса, описывая поток будничной жизни просто и даже с постоянно пробивающимся мягким и каким-то очень симпатичным юмором. Это не гоголевский юмор, «забирающий за живое» острым и метким словцом. Нет, юмор Гончарова — это мягкое и задушевное сочетание серьезного и ироничного. И это необыкновенное сочетание проявляется не местами, а практически на протяжении всего текста произведения. Во всяком случае, так обстоит дело в «Обыкновенной истории». Но чем более автор вкладывает в роман сам себя, тем менее в нем этой стилистической ровности. В «Обломове», книге более автобиографичной, возникают уже некоторые разрывы между юмором и драматизмом. А в «Обрыве» Гончаров порою возвышается и до пафоса. Первый роман прояснил и другое: в произведениях Гончарова практически нет цвета, хотя писатель чрезвычайно тяготеет к живописи. Зато он очень пластичен, почти скульптурен. Он прирождённый мастер большой художественной формы: романы Гончарова имеют великолепную продуманную архитектонику.

Первое крупное произведение Гончарова по достоинству оценили самые взыскательные читатели. Л. Н. Толстой послал «Обыкновенную историю» своей знакомой с припиской: «… Прочтите эту прелесть. Вот где учишься жить. Видишь различные взгляды на жизнь, на любовь, с которыми можешь ни с одним не согласиться, но зато свой собственный становится умнее и яснее».