Ромен Гари, хамелеон - Мириам Анисимов Страница 33

Роман Касев, признанный решением призывной комиссии от 26 марта 1936 года «годным к военной службе», 4 ноября того же года был призван в ряды французской армии в Салон-де-Прованс. Его предполагали зачислить в пехоту, но по его просьбе направили служить в военно-воздушные силы. В «Обещании на рассвете» Гари пишет, что на вокзал его провожала мать, которая взяла с собой французский флаг и размахивала им с криком: «Да здравствует Франция!» Конечно, поведение Мины редко походило на принятое среди «коренных французов», но вряд ли такая сцена имела место, а уж тем более могла закончиться общей дракой в поезде с криками «Долой армию! Предатели!» Гари, всегда остерегавшийся экстравагантных публичных выходок Мины, без сомнения, просил не провожать его на вокзал, тем более если мать намеревалась прихватить с собой французский триколор. Но этот вымышленный эпизод придает дополнительную остроту расставанию неразлучных и подтверждает силу любви, раздражения, а иногда и стыда, которые связывали писателя с матерью.

Гари утверждает, что в отличие от других призывников он должен был полтора месяца ждать в Салон-де-Прованс направления в летное училище в Аворе, право учиться в котором ему давало свидетельство об окончании Высших курсов военной подготовки № 3, выданное в октябре 1937 года. Из личного дела ясно, что решение направить его в центр подготовки офицеров резервного военно-воздушного батальона было принято 5 ноября 1938 года, на следующий день после зачисления в списки, а в училище Ромен действительно прибыл лишь 7 декабря, где его определили в батальон № 127 3-й бригады. Летное училище в Аворе находилось на пустыре под Буржем и располагало большим полигоном. По решению правительства за полугодичный срок здесь обучали летчиков-наблюдателей и пилотов — будущих молодых офицеров запаса. Роман Касев проходил курс молодого бойца на моделях, явно устаревших по сравнению с немецкими «Мессершмиттами-ПО». В комбинезоне из конской кожи, шлеме, перчатках и защитных очках, он управлял самолетами Potez 25, Potez 83 и Goëland Lo 20. Задача летчика-наблюдателя состояла в управлении самолетом, наблюдении и разведке территории. Поначалу Гари не давалась работа с магнитным компасом, который требовал особого обращения. Учили его и прыгать с парашютом.

Генерал Пети, который учился вместе с Гари, описывает его как замкнутого, стеснительного и молчаливого молодого человека.

Мине, обеспокоенной его полетами на самолете и прыжками с парашютом, он писал, что единственная задача летчика-наблюдателя — лежать на земле навзничь и прилежно смотреть за самолетами. Неизвестно, верила ли она ему.

Разумеется, все, кто шел в летное училище, больше всего на свете хотели примерить комбинезон пилота. Но на самолет полагался только один пилот, не больше двух бомбардировщиков, наблюдатель или штурман. Поэтому среди кандидатов проводился строгий отбор, и лишь каждый четвертый получал это престижное назначение. Гари тоже подал заявку на прохождение испытаний пилота, но провалился. За время обучения рядовой 2-го класса Роман Касев, с личным номером 2589, отлетал 250 часов в дневное и 25 часов в ночное время суток. В письме Кристель от 11 февраля 1939 года он напишет: «Я летаю весь день, а часто и ночью». По окончании обучения курсанты проходили итоговые испытания. Они состоялись в марте 1939 года. По словам генерала Пети, только Роман Касев и, «возможно», еще один стажер не получили офицерского звания по итогам этого экзамена. Его любовь к авиации осталась неразделенной, он был возмущен и оскорблен. Валяясь на койке в казарме, он думал, с каким отчаянием мать воспримет эту несправедливость.

Что же произошло? Неужели Роман Касев был столь посредствен в учебе, что провалился на экзамене, который практически все, кроме него, успешно сдали? По какой причине ему поставили столь низкие оценки? На самом деле, и это подтвердил ему лейтенант Жакар, Роман успешно прошел все испытания. Товарищ Гари по эскадрилье «Лотарингия» Робер Бимон и приятельница писателя Сильвия Ажид считают, что он не получил офицерского звания лишь по таким особым соображениям, как его недавняя натурализация и его еврейство, даже если он сам никогда о нем не говорил. В «Обещании на рассвете» Гари пишет: когда его отчаяние дошло до предела, к нему подошел один из товарищей и объяснил, что настоящая причина в том, что он лишь недавно стал гражданином Франции. Ромен понял: достоинства не так давно эмигрировавшего в страну еврея мало что значат в глазах военачальников, в тот день не давших ему повышения в звании, которое получили однокашники Гари.

По окончании летных курсов Роману Касеву было присвоено звание сержанта — самый низкий чин, хотя у него и был диплом. Ему дали отпуск, и он в подавленном состоянии поехал домой в Ниццу.

В личном деле Романа Касева содержится следующая информация: «Приказом от 27 марта 1939 года направлен в часть 29 марта 1939 года».

Принимая во внимание этот эпизод, следует учесть военный психоз весны 1939 года. Тридцатые годы прошли в атмосфере экономического и социального кризиса, под знаком воинствующего антисемитизма евреи представлялись злонамеренными, корыстными, агрессивными и рвущимися к власти зачинщиками войны, одновременно консервативными и мятежными. Огромное значение в обществе играли националистические группировки, такие как «Аксьон Франсез», «Патриотическая молодежь», «Огненные кресты» и французские националисты. В 1936 году все эти группировки были запрещены, но когда во главе правительства стал Леон Блюм, Ксавье Валла возмутился, что его «древней галло-романской страной управляет еврей».