Последний английский король - Джулиан Рэтбоун Страница 33

Когтистые пальцы перестали выбивать такт, они обхватили подлокотники с такой силой, что распухшие суставы побелели.

– Господи, ты весь в отца. – Королева имела в виду Этельреда, но мысль ее тут же обращается к Годвину, голос дрожит от ярости и обиды: – Этот подлый негодяй правил Англией всякий раз, кот да твой отчим отправлялся на войну. Вы с Альфредом сидели в Нормандии, вы понятия ни о чем не имели, а об меня он просто ноги вытирал. А потом он убил твоего брата. Убил твоего брата! Это что, совсем ничего не значит? Слышишь, кастрат, бык холощеный: это что, ничего не значит?!

Эдуард тоже подается вперед, ударяя кулаком по ладони.

– Еще как значит! Но нужно выждать. Выждать, когда можно будет сквитаться без риска для меня, для тебя, – шипит он ей в самое ухо, не позволяя себе кричать. – Тогда мы сделаем это. Не ужели не понимаешь? Уэссекс, Суссекс, Кент, Восточная Англия, графства к северу от Темзы, корабли, моряки, дружинники... У тебя хватит сокровищ, чтобы нанять равное по силе войско?

– Хватит, даже без помощи Сиварда и Леофрика. Есть ведь еще нормандцы, мы можем позвать их. Даны, норвежцы. Шотландец Макбет [45]могучий воин и любит деньги, как все шотландцы...

– А когда эта наемная свора явится сюда и разорит страну или по крайней мере южные графства, когда Годвин и все его сыновья будут убиты – все до единого, потому что ни ты, ни я не будем чувствовать себя в безопасности, если останется в живых хоть один, – тогда народ этой страны захочет видеть меня своим королем, как ты думаешь?

– Народ? Ба! Что такое народ? Народ делает так, как ему велят. – Эмма всегда была истинной нормандкой.

– И ты полагаешь, – продолжает шипеть Эдуард, – что когда это наемное войско одержит победу, оно не сумеет подобрать себе другого князя, герцога, короля, которому оно предпочтет служить?

Эдуард несколько раз глубоко вздыхает, чтобы успокоиться, и снова садится рядом с Эммой.

– Мама, – теперь в его голосе звучит мольба, он в последний раз пытается урезонить королеву. – Ты сказала, что я похож на отца, и тем пыталась уязвить меня, но отец мой был глупцом, а я не так глуп, он упорствовал в своих ошибках, а я нет, он понапрасну растрачивал деньги и дешево ценил человеческую жизнь...

– А я нет, – подхватывает она, насмешливо качая головой.

Эдуард старается не обращать внимания на издевку, но силы уже на исходе.

– К несчастью, у меня сейчас нет другой опоры, кроме Годвина и его сыновей. В этом есть и хорошая сторона: я нуждаюсь в них, но и они, по счастью, нуждаются во мне. Так обстоит дело. Со временем все будет иначе, но пока дело обстоит именно так.

Эдуард наклонился, собираясь поцеловать мать на прощание, но она отшатнулась, словно эта ласка запятнала бы ее. Эдуард поднялся и направился к двери, лицом к которой сидела королева. Она приподнялась, вцепившись руками в подлокотники, украшенные львиными головами, и прокричала ему вслед:

– Трус, извращенец, ничтожество, глупец! Ты еще пожалеешь! Ты поплатишься за это! Ты вспомнишь Альфреда, моего первенца, твоего брата!

Капеллан Стиганд проводил Эдуарда до дверей.

Дело этим не кончилось. В сентябре того же года король Эдуард пребывал в Колчестере в качестве гостя Гарольда Годвинсона, эрла Восточной Англии. Они с Гарольдом нашли общий язык и вместе проверяли готовность флота: ходили слухи, и лазутчики подтверждали их, будто король Норвегии Магнус, сын святого Олава, которому удалось отнять власть у Свена и первой жены Канута Эльгивы, задумал несколько грабительских рейдов по берегам Англии, а может быть, и вторжение.

Эдуард стоял рядом с Гарольдом на пристани, глядя, как серый прилив накрывает коричневые отмели возле городских стен, как вода подымается по судоходному каналу, соединявшему море с руслом Темзы. Слуга доставал из корзины устриц, ловко вскрывал их ножом, солил склизкий комочек и предлагал по очереди то одному, то другому вельможе. Гарольд и Эдуард с удовольствием глотали устриц, хотя в этих местах они считались пищей самых что ни на есть бедняков, тех, что кроют крыши болотным тростником. Над головами кружили черноголовые и бурые чайки и пронзительно вопили, надеясь что-то урвать. Поедая моллюсков, король обсуждал с эрлом, где разместить ремонтный док, а где – склад, и удастся ли раздобыть достаточное количество строевого леса в краю, где растут преимущественно ива, ольха и тополь.

Издали послышался звук рога, они обернулись к мосту, продолжавшему Лондонскую дорогу через реку. Галопом приближались четверо всадников, один из них держал знамя, лучи солнца играли на шлемах и кольчугах. Сразу было видно, что это знатные люди. С расстояния в сотню шагов Гарольд узнал своего младшего брата Леофвина. Запыхавшись, юноша перебросил ногу через луку седла и соскочил на землю, поспешно доставая лист пергамента из подвешенного к поясу кошеля. Леофвин слегка поклонился королю, но послание все же вручил старшему брату. Печать на письме была сломана. Гарольд медленно прочел – не слишком-то он был сведущ в грамоте – и передал пергамент Эдуарду.

– Вот, смотри.

Эдуард прежде всего глянул на адрес, потом на подпись и титулы. Послание предназначалось Магнусу, королю Норвегии, от Эммы, королевы Англии. Затем Эдуард прочел текст, написанный не рукой Эммы, а, судя по почерку, ученым клириком. Содержание письма было простым и ясным: поскольку трон Англии достался ее сыну Эдуарду, трусу и содомиту, отдавшему страну во власть банды убийц и негодяев, Эмма, памятуя святость Олава, отца Магнуса, и славу самого Магнуса, мудрого и справедливого христианского принца, призывала его явиться в Англию и очистить эту страну. С этой целью она готова была передать ему принадлежавшие ей золото и драгоценности, общей ценой в тридцать тысяч фунтов.

– Это почерк твоей матери?

– Подпись ее.

Побледнев, Эдуард трясущимися руками перевернул лист пергамента, сложил половинки разломанного воскового оттиска.

– Печать тоже ее.

Гарольд пустил устричную раковину блинчиком по воде, – она пять раз успела отскочить от поднявшейся почти вровень с причалом приливной волны, – утер рот рукавом и обернулся к брату:

– Отец уже видел это?

– Да. Он-то и послал меня, сказал, мы...

– Как письмо попало к нему в руки?

– Его принес Стиганд. Эмма поручила ему выбор курьера.

– Ладно. Что сказал отец?

– Он велел нам встретиться с ним на мосту у Путни и лететь во весь опор в Винчестер. Надо добраться туда прежде, чем она прознает об этом.

– Зачем?

Леофвин (прыщей у него на лице поубавилось) оглянулся на Эдуарда.

– Говори, – поощрил его Гарольд, – короля это касается в первую очередь.

– Надо отобрать у нее сокровища, пока она еще что-нибудь не задумала, и поместить ее под стражу. Не в тюрьму, – добавил он, обращаясь к Эдуарду, – но под надзор людей, которым мы можем доверять.