История Франции - Андре Моруа Страница 32

Следует отметить одну черту, которая свойственна, вероятно, каждой мрачной эпохе: ее поэты ищут для себя выход в трудностях формы. «Легкомыслие – это состояние неистовства». Что может быть более легкомысленного, чем усложнение ритмов? Баллада, рондо, удвоенные рифмы (а позднее – сонеты дю Белле, написанные в ссылке, и Кассу, написанные в тюрьме) имеют то двойное преимущество, что скрывают ужас жизни и создают шедевры. Гийом де Машо (1300–1377), один из величайших французских артистов, автор баллад, месс, мотетов, сумел совместить воедино виртуозность музыканта и поэта.

8. Самым полным выражением греческой души был театр, а римская комедия подхватила традиции Аристофана и Менандра. Но Католическая церковь по моральным соображениям проявила враждебность по отношению к актерам. И все же, начиная с X в., именно Церковь возрождает драму. Появился обычай на Пасху «представлять на сцене» беседы жен-мироносиц возле гробницы. Затем стали появляться настоящие драматические произведения на литургические темы, написанные на латыни. И наконец, в некоторые праздничные дни, иногда на папертях церквей, иногда в балаганах, религиозные братства представляют миракли или мистерии, иначе говоря, «игры» о жизни святых или о Страстях Господних, написанные на вульгарной латыни. Народные представления, такие как в Обераммергау, могут составить впечатление об этих бесконечных пьесах, длившихся иногда по нескольку дней. Весь город собирался посмотреть «Мистерию о Страстях». Публике рекомендовалось соблюдать «любовную тишину». Многочисленные актеры не были профессионалами. «Богу Отцу дан кувшин вина на пять су…» – говорится в «Отчете по расходам на постановку „Страстей“ города Монс». (Опубликовано Гюставом Коэном.) В этих драмах на священные темы присутствовали и комические элементы. Геродот, Пилат, Иуда, евреи предавались чертям, которые строили рожи и выходили из пламени ада, а зрители веселились, глядя на их кривлянье. Непрерывность истории театра во Франции подтверждается тем фактом, что еще в XVII в. «Бургундский Отель» принадлежал братству Страстей. Красное одеяние Арлекина, известное нам сегодня, или красный занавес, обрамляющий сцену, восходят к мантии Аллекина, которой был задрапирован Зев Ада (Г. Коэн). Когда в наши дни эти мистерии и миракли были вновь поставлены в Сорбонне и на паперти Нотр-Дам, то стало очевидно, какую наивную красоту несли они в себе. Комические элементы в них менее хороши: это как раз то и погубило религиозный театр. В 1548 г. парижский парламент счел мистерии непочтительными и запретил их. Два других жанра – моралите и фарс – создали несколько шедевров. «Фарс об адвокате Патлене» отличается стремительностью диалогов и почти механической комичностью Мольера, но в нем нет поэтичности последнего. Существовали еще соти́, которые разыгрывались «глупцами» и «сумасшедшими»; эти сатирические пьесы были пародиями, которые mutatis mutandis ^[19] соответствуют нашим современным театральным ревю. Как в литературе, так и в искусстве первое, что поражает в этих ранних французских памятниках, – это ясность построения и смелая верность подробностей. Следует также отметить влияние театра на живопись и скульптуру. Присутствуя на мистериях, художник находил для себя образцы и новые идеи (Э. Маль).

9. Мы привыкли приписывать XV в. изобретение книгопечатания. Но от египетских табличек и до Гутенберга развитие книжного дела было непрерывным. Уже с конца Римской империи кодекс, имевший форму нашей современной книги, начал заменять свитки пергаментов. Возможность печати нескольких экземпляров одного и того же текста с использованием букв, выгравированных на деревянной доске, уже с давних времен была известна в Китае. В XV в. многие обстоятельства придали идее печатания книг новый толчок: открытие многочисленных античных манускриптов, развитие университетов, возросший интерес к рассказам о путешествиях. Ну а то, что называют «изобретением» книгопечатания, так это просто соединение двух новшеств: создание отдельных литер, которые собирались в нужном порядке, а затем вновь рассыпались, и использование металлических литер, которые можно было отливать в неограниченном количестве. Считается, что мысль о применении этих новшеств принадлежит Лауренсу Костеру из Харлема и Иоганну Гутенбергу из Майнца. Как бы то ни было, но начиная с 1455 г. стали создаваться прекрасные книги. Книгопечатание, которое достигло Парижа в 1470 г., медленно изменяло политическую жизнь страны, облегчив формирование и распространение общественного мнения.

10. XV в. можно считать переходной эпохой. Многие дворяне, которые имели укрепленные замки, построили себе особняки, украшенные скульптурами, в различных городах, таких как Периге, Бордо, Руан, Дижон. Наличие двух жилищ можно истолковать как знак того времени. Еще продолжается Средневековье (донжоны), но уже возникает новая форма социальной жизни (особняк, дворец), потому что различные цивилизации сосуществуют, наслаиваясь друг на друга. Даже сегодня мы можем наблюдать многочисленные пережитки Средневековья. Немало феодальных крепостей возвышается по всей Франции, и иногда в этих замках продолжают жить те же самые семьи, предки которых когда-то их возводили (Ларошфуко, Люинь, Юзес и т. д.). В большинстве провинций крестьянские хижины мало изменились с той поры. Здание католической церкви все также остается центром каждой французской деревни. Как и раньше, в ней служит епископ во время своей пасторской поездки. Сегодня паломники путешествуют по железной дороге, но они отправляются в Лурд, как в былые времена шли паломники в Сантьяго-де-Компостела. Чувства, которые испытывал в изгнании Карл Орлеанский, подобны чувствам изгнанников всех времен. В провинциальных семьях еще сохраняется уважение к святым таинствам, к аскетизму, сохраняется некоторое безразличие к личному счастью, которое и в наши дни делает разводы во Франции более редкими, чем в англосаксонских странах.

Братья Лимбург, Бартелеми д’Эйк, Жан Коломбе. Сбор урожая (Месяц сентябрь). Фрагмент миниатюры Роскошного часослова герцога Беррийского. Между 1412 и 1416

11. Давайте откроем хронику Жана де Труа, чтобы узнать, каковы были мысли и заботы рядового француза XV в.

1460 год. Хлеба́ «хорошо уродились», но будет мало фруктов. Урожай винограда будет невелик, но зато вино обещает быть превосходным. Это «добрый год». В Париже одна женщина за укрывательство краденого была закопана живьем, а ее имущество конфисковано; чтобы отсрочить казнь, она уверяла, что беременна, но матроны сказали, что это не так. Сена и Марна вышли из берегов…

1461 год. Король Людовик XI прибыл в Париж. При его вступлении в город герольд Луаяль Кер представил ему пять знатных дам, которые изображали пять букв слова «Париж», и каждая из пяти дам произнесла приветствие. Лошади были покрыты попонами из золотой парчи, подбитой соболем, из бархата, подбитого горностаем, и из дамасского шелка, украшенного серебром и золотом. У фонтана Понсо три красивые девицы изображали сирен, все три были обнажены, и люди любовались «их красивыми круглыми и твердыми грудями, на которые приятно было смотреть»; сирены исполнили маленькие мотеты. Несколькими шагами дальше изображались «„Страсти“ молчаливыми персонажами: это был Господь, распятый на кресте, и справа и слева от Него два разбойника». На мосту Менял птицеловы, имевшие монополию (которую они держат и до наших дней) на продажу птиц на площади Шатле, выпустили двести разноцветных ярких птиц. Потом король проследовал в отель де Турнель, где он собрал главных придворных своего отца и назначил на их место новых, что вызвало неудовольствие и обмануло надежды многих. Вот так и было замешено тесто французской жизни: урожай хлеба и винограда, изменения в политике, театр, поэзия, реализм артистов и художников. Оставалось только вымесить это тесто и придать ему форму.