Королева Брунгильда - Брюно Дюмезиль Страница 32

Наконец, последний из четырех наследников 561 г., Хильперик, получил «королевство Хлотаря [I]», с Суассоном в качестве столицы. Это громкое название на самом деле носила очень посредственная территория, располагавшаяся между Турне и Пикардией. То есть Хильперика признали законным королем в рамках Regnum Francorum, но единокровные братья посчитались с ним за преждевременный захват Парижа. К тому же ему «подпилили зубы», обезопасив на будущее, ведь у Суассонского королевства не было ни существенных ресурсов, ни активных границ, дающих возможности для завоеваний.

И долгое время спустя принципы расчетверения франкского мира в 561 г. понять по-прежнему трудно. Если официально раздел соответствовал границам 511 г., то, как мы видели, фактически многие территории перераспределили заново. Только Австразия как будто в основном сохранила контуры бывшего королевства Теодориха I и его преемников. Что касается Teilreiche Хариберта и Гунтрамна, то, похоже, организаторов раздела 561 г. больше волновал справедливый подход, чем сохранение традиций. В самом деле, оба короля получили равное количество городов и сопоставимый доступ к налоговым ресурсам аквитанской и провансальской торговли. Если брать шире, Бургундия Гунтрамна, Австразия Сигиберта и «Парижское королевство» Хариберта I обладали сравнимыми силами. Как будто во избежание междоусобной войны позаботились о том, чтобы братскую любовь подкреплял еще и страх взаимного уничтожения.

Один только Хильперик имел законные основания быть недовольным своим наделом, и, естественно, он первым посягнул на результаты раздела. К 562 г. подвернулась такая возможность, когда на Regnum Francorum напали авары, кочевой народ, обычно живший в Нижнем Подунавье. Сигиберт I выдвинулся им навстречу, вероятно, в Паннонию или Баварию. В его отсутствие Хильперик послал свои войска захватить Реймс и несколько австразийских городов. Однако Сигиберт быстро разбил аваров и заключил с ними мир. Вернувшись, он без труда возвратил захваченные города и даже вступил в королевство единокровного брата, где ему удалось взять столицу — Суассон. Попутно он захватил в плен сына Хильперика, носившего имя Теодоберт. И чтобы наглядно показать, что хозяин Суассона — он, Сигиберт завершил там строительство базилики святого Медарда, где покоился прах его отца Хлотаря I.

Тем не менее Сигиберт при всем его преимуществе не устранил единокровного брата: вероятно, между тремя сыновьями Ингунды существовала договоренность, что они будут беречь общего врага.

Однако Сигиберт сумел воспользоваться победой, чтобы продемонстрировать великодушие. Суассон был возвращен Хильперику, и Теодоберт отпущен за обещание, что юный принц никогда не нападет на Австразию; он вернулся к отцу, осыпанный дарами. Король Австразии сознательно проявлял такие добродетели, как милосердие и благородство, которые считались добродетелями правителей в римской императорской традиции, но пользовались уважением и у варваров. В недавно вышедшей книге Доминик Бартелеми даже отметил, что видит в Сигиберте I прообраз «короля-рыцаря».

Во всех аспектах жизни король Австразии, конечно, умел вести себя как христианский государь, а не просто как франкский вождь. В частности, он не пожелал придерживаться традиции «серийной моногамии», обычной для Меровингов. В 565 г., когда он вел переговоры о руке Брунгильды, ему было около тридцати лет ^[14]; тем не менее он еще ни разу не был женат и не афишировал связь ни с какой наложницей. Эта сдержанность контрастировала с поведением его братьев, которые старались доказать своими матримониальными подвигами, что они достойные дети пылкого Хлотаря I. Если Хариберт в этих делах проявлял больше энергии, то у Гунтрамна было уже две супруги, Маркатруда и Австригильда, а также как минимум одна фаворитка по имени Венеранда; каждая из этих дам подарила ему наследников. Со своей стороны у Хильперика была официальная супруга по имени Авдовера, родившая ему четырех детей; потом он с ней развелся и стал оказывать знаки внимания некой Фредегон-де. Последняя в 560-е гг. представляет собой всего лишь неясный силуэт.

* * *

Послу Гогону, который осенью 565 г. вез юную Брунгильду в Австразию, было легко представить Сигиберта в лучшем свете. Кстати, сохранились некоторые тексты Гогона, по которым можно догадаться, что это был хитроумный человек, под видом шутки умевший делать тонкие намеки. Брунгильда, воспитанная на ловушках позднеантичной риторики, вероятно, могла понять, что выходит за Меровинга, которому не особенно повезло как с рождением, так и с полученной долей Regnum Francorum. Тем не менее за пять лет царствования этот человек показал себя самым одаренным из сыновей Хлотаря I. Он отличался на полях сражений и даже, похоже, умел искусно улаживать семейные кризисы. Никто не мог оспаривать и дипломатических талантов повелителя Австразии. Мир, заключенный с аварами, развязал ему руки, чтобы он мог продолжить франкскую традицию вторжений в Италию; эта перспектива и принесла ему союз с королем вестготов Атанагильдом, заинтересованным в неприятностях для Византии. В целом Брунгильда могла понять, что молодой державе франков не в чем завидовать вестготам, престиж которых падал, и что тот, за кого она выходит, — самый ловкий и амбициозный монарх из всех Меровингов.