Средневековье. Полная история эпохи - Кэтрин Грейс Страница 31

Марбод Реннский, французский поэт и епископ XII века, писал: «Женщина — это искусительница, колдунья, змея, чума, хищница, сыпь на теле, яд, палящее пламя, опьяняющий туман».

Аквитанский святой X века аббат Одо Клюнийский напоминал своим монахам предостережение Иоанна Златоуста касательно женщин: «Телесная красота ограничивается кожей. Если бы мужчины могли заглянуть под кожу, вид женщин вызвал бы у них отвращение… Если нам не нравится прикасаться к плевкам или испражнениям даже кончиками пальцев, как можем желать заключить в объятия мешок навоза?»

Жоффруа Вандомский, французский кардинал и богослов, предупреждал Хильдеберта Лаварденского (Турского архиепископа, поэта и богослова), что женский пол «ввел во искушение первого мужчину и сбил с пути истинного апостола Петра. Первого это привело к греху, второго — к отречению. Женский пол исполняет свое предназначение, как раба придверница: тех, кого он соблазняет, отлучаются от жизни, как апостол Петр, или допускают смерть в свою жизнь, как Адам в Эдеме».

Пряхи. Деяния и речи Римлян. Миниатюра. 1473 г.

Хильдеберт, впрочем, был в основном с ним согласен: «Женщина — создание хрупкое, она постоянна лишь в преступлении и всегда несет с собой вред. Женщина — это ненасытное пламя, высшая мера безрассудства, враг, который всегда поблизости, который учится сам и наставляет других всевозможным способам совершать дурное. Женщина — отвратительный forum, общедоступный предмет, существо, рожденное для обмана, успех для нее — это возможность совершить преступление. Всеядная во грехе, она позволяет любому пользоваться собой. Хищница, охотящаяся на мужчин, она в свою очередь становится их добычей».

И этот список цитат можно продолжать и продолжать. Да, именно такой была позиция церкви по отношению к женщинам. И то, что Жоффруа так негодовал из-за того, что вполне конкретная вдова графа Вандомского сумела одолеть его в тяжбе за землю, а Хильдеберт знал, о чем говорил, потому что имел несколько бастардов от разных женщин, на самом деле никакой роли не играло. Это действительно была официальная позиция, которой придерживались как лицемерные грешники, так и праведные добродетельные мужи. По крайней мере так дело обстояло к началу Высокого Средневековья.

Есть ли у женщины душа?

Существует распространенный миф о том, что на одном из соборов Католической церкви было обсуждение и голосование по вопросу, есть ли у женщин душа. Но несмотря на все приведенные мною цитаты (которых при желании можно набрать на несколько томов), эта история все же является именно мифом. Настолько далеко Христианская церковь никогда не заходила.

«На этом же соборе поднялся кто-то из епископов и сказал, что нельзя называть женщину человеком. Однако после того как он получил от епископов разъяснение, он успокоился. Ибо Священное Писание Ветхого Завета это поясняет: вначале, где речь шла о сотворении Богом человека, сказано: „…мужчину и женщину сотворил их, и нарек им имя Адам“, что значит — „человек, сделанный из земли“, называя так и женщину и мужчину; таким образом, Он обоих назвал человеком. Но и Господь Иисус Христос потому называется Сыном человеческим, что Он является Сыном Девы, то есть женщины. И Ей Он сказал, когда готовился претворить воду в вино: „Что Мне и Тебе, Жено?“ — и прочее. Этим и многими другими свидетельствами этот вопрос был окончательно разрешен»

Св. Григорий Турский. «История франков». Рассказ о Втором Маконском соборе (585 г.), созванном королем Бургундии.

Наоборот, можно сказать даже, что при всем безусловном и ярко выраженном антифеминизме Христианская церковь ставила женщину гораздо выше, чем кто-либо прежде. Потому что именно она официально признала женщину человеком. Не равным мужчине, конечно, но как бы ухудшенным его вариантом. Об этом уже шла речь в главе о браке, поэтому повторяться нет смысла.

Дамы за туалетом. Миниатюра. Франция. 1440–1460-е гг.

Добавлю, что именно отсюда, из признания того, что женщина — человек, и выросла церковная позиция по поводу браков и разводов. Всегда и во все времена мужчины и женщины в этом вопросе были абсолютно неравны. Женщина была вещью, передававшейся отцом мужу, и даже в тех случаях, когда у нее были какие-то права в браке, они все равно были гораздо меньше, чем у мужчины. В раннем Средневековье, до установления христианского брака, светские законы позволяли развод, но список возможных поводов для мужчин был намного больше такого списка для женщин. И только христианство формально их уравняло — и требованием, чтобы при заключении брака обоих спрашивали о согласии, и тем, что лишило права на развод обе стороны. Да, это не соблюдалось, но хотя бы декларировалось, что уже было огромным шагом вперед.

Дева Мария

А кому женщины были обязаны таким своеобразным к себе отношением? Это нетрудно понять уже из приведенного выше рассказа Григория Турского. Дело в том, что в христианстве, причем особенно в западном, католическом, есть два непререкаемых авторитета — сам Христос и его мать, Дева Мария. А она, как ни крути, — женщина.

Поэтому богословы все время находились в раздумьях, как совместить в одной системе ценностей ненавистную им Еву — женщину грешную, сбивающую мужчин с пути истинного, и Марию — символ святости и чистоты. Постепенно это вылилось в идею, что Ева принесла в мир грех, но потом Мария этот грех как бы искупила. Не зря у Данте в раю Ева сидит у ног Девы Марии — в самом центре рая.

Августин Блаженный писал: «Через женщину — смерть и через женщину — жизнь». Ансельм Кентерберийский заявил еще конкретнее: «Таким образом, женщине не нужно терять надежды на обретение вечного блаженства, памятуя о том, что хотя женщина и стала причиной столь ужасного зла, необходимо было, дабы возвратить им надежду, сделать женщину причиной столь же великого блага».

Кстати, раннесредневековых теологов очень смущало то, что Дева Мария была матерью. То есть с одной стороны, это и есть ее главное достоинство — что она родила Спасителя, но с другой — а как же грустные размышления того же Августина, что «мы рождаемся между мочой и калом»? Хочешь или нет, а Христос родился из того же презираемого богословами места. В конце концов своеобразный компромисс был найден — Дева Мария была и осталась девственной. Она зачала от Святого Духа, а потом и родила как-то так же (в физиологические подробности богословы старались не вдаваться), сохранив при этом девственность.

Девственность

Можно опять вспомнить о том, что раннесредневековая Христианская церковь единственно возможным путем для истинно верующего считала девственность. Поэтому неудивительно, что женщина для богословов того времени была исключительно раздражающим элементом. Ведь как просто было бы остаться добродетельным, если бы не было женщин, этих адских созданий, порождающих у мужчин греховные мысли. Разумеется, в этих мыслях были виноваты не сами мужчины, искренне мечтавшие о чистоте, а дьявольская женская натура.