Наталья Гончарова - Вадим Старк Страница 31
Наталья Гончарова - Вадим Старк читать онлайн бесплатно
«Mon manage avec Natalie (qui par parenthese est mon cent-treizieme amour) est decide» [29], — известил Пушкин княгиню Вяземскую в конце апреля 1830 года, незадолго до помолвки. Признавался также: «Более или менее я был влюблен во всех хорошеньких женщин, которых знал. Все они изрядно надо мной посмеялись; все за одним-единственным исключением, кокетничали со мной».
Первый список включал 16 имен:
Дон-Жуанский список Пушкина. «Ушаковский альбом». 1829 г.
Наталья I, как мы помним, — это графиня Наталья Кочубей, хотя с этим именем связываются также увлечения и крепостной актрисой, и горничной княжны Волконской. Однако все остальные перечисленные в нем дамы были из того же круга, к которому принадлежал и Пушкин.
Катерина I — это, несомненно, Екатерина Павловна Бакунина.
Катерина II, по мнению П. К. Губера, опубликовавшего и прокомментировавшего в специальном издании Дон-Жуанский список Пушкина, — это Екатерина Семенова, великая трагическая актриса.
Так называемой «утаенной любовью» Пушкина, обозначенной инициалами NN, некоторые современные исследователи стали считать императрицу Елизавету Алексеевну. В частности, японский пушкинист Кайдзи Касама с ее именем связывает набросок ненаписанного стихотворения «Prologue» («Я посетил твою могилу…»): «Тайная возлюбленная женщина умерла, и через несколько лет после долгого отсутствия герой стоит перед ее могилой». Однако в этом построении концы явно не сходятся с концами. Сам автограф не имеет даты, и его традиционно относят к 1835–1836 годам, а не к 1827-му; Елизавета Алексеевна похоронена в Петропавловском соборе, а в стихотворении явно ощутимо тесное петербургское кладбище: «Я посетил твою могилу — но там тесно; les morts m’en distrait
В отношении «кн. Авдотьи» ни у кого нет сомнений в том, что так обозначена княгиня Евдокия Ивановна Голицына.
До сих пор не проясненной в этом списке оказывается лишь некая Настасья.
Катерина III дружно идентифицируется исследователями с Екатериной Раевской, в замужестве Орловой. Представление о ней лучше всего дает письмо Пушкина Вяземскому из Михайловского той поры, когда он писал «Бориса Годунова»: «…моя Марина славная баба, настоящая Катерина Орлова!» Не случайно в семейном альбоме Раевских она, властвовавшая над супругом, шутливо изображена с пучком розог в руках.
Нет колебаний и в отношении Аглаи: так звали супругу Александра Львовича Давыдова — Аглая Антоновна, урожденная герцогиня де Граммон. Как писал ее родственник, знаменитый поэт-гусар Денис Давыдов, «от главнокомандующих до корнетов все жило и ликовало в Каменке, но главное — умирало у ног прелестной Аглаи».
Многочисленные кишиневские романы представлены в Дон-Жуанском списке именами гречанки Калипсо Полихрони, некогда бывшей возлюбленной Байрона, и румынкой Пульхерией, дочерью боярина Варфоломея. Вспоминали, что многие добивались ее руки, но «едва желающий быть нареченным приступал к исканию сердца — все вступления к изъяснению чувств и желаний Пульхерица прерывала: „Ah, quel vous êtes!..“ [30]».
Следующее имя в списке переносит нас уже к одесскому периоду жизни Пушкина, когда он был влюблен в Амалию Ризнич. По словам ее мужа, богатого негоцианта Ивана Ризнича, она была к Пушкину вполне равнодушна. Так это было или нет, сказать трудно — мужья склонны обманываться; но то, что кокетство ее было безмерно, очевидно, и ревность Пушкина отравила эту любовь. Даже когда чувство угасло, да и сам его объект перешел в мир иной, Пушкин в шестой главе «Онегина» припоминал:
Ревность окрасила собой и другое чувство поэта, вызвавшее всего больше откликов и породившее многочисленные легенды: к Элизе, как обозначена в Дон-Жуанском списке графиня Елизавета Ксаверьевна Воронцова.
Евпраксия Николаевна Вульф следует в списке за Элизой, но чувство к этой юной деревенской барышне носит совершенно иной характер. Шутливая влюбленность кажется лекарством от любви к женам одесского негоцианта и новороссийского губернатора:
Катерина IV — вероятнее всего, Екатерина Ушакова, хотя, возможно, и Катенька Вельяшева.
В старшей сестре Евпраксии, Анне Николаевне Вульф, или ее кузине Анне Петровне Керн некоторые пушкинисты видят Анну из первой половины Дон-Жуанского списка. Но скорее их нужно видеть во второй половине списка, а предпоследней в первой половине считать Аннет Оленину. Она во всех смыслах предшествует Наталье, которая замыкает его.
Что касается двадцати одного имени второй половины списка, то относительно их принадлежности у комментаторов и вовсе нет согласия:
Марией может быть и княгиня Мария Аркадьевна Голицына, урожденная Суворова, внучка полководца, которой посвящено стихотворение 1823 года «Давно об ней воспоминанье», и графиня Мария Александровна Мусина-Пушкина, урожденная княжна Урусова, которой адресовано стихотворение «Кто знает край, где небо блещет».
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии