Дж. Д. Сэлинджер. Идя через рожь - Кеннет Славенски Страница 31

Действие рассказа «Сельди в бочке» происходит в тренировочном лагере в штате Джорджия. Льет дождь. Сержант Винсент Колфилд вместе с еще тридцатью тремя солдатами сидит и кузове грузовика — они собрались на танцы в соседний городок. Загвоздка в том, что дам на танцах будет всего тридцать, и кавалеров должно быть ровно столько же. Своей властью отсеять четверых лишних Винсент не берется, поэтому все ждут лейтенанта.

На фоне беспорядочной солдатской беседы — кто откуда родом, кто чем занимался «на гражданке» и так далее — Винсент вспоминает о своем брате Холдене, пропавшем без вести и Тихом океане. Перед его мысленным взором встают разрозненные картинки из прошлого. Вот, например, они с сестренкой Фиби на ярмарке выходят из павильона телефонной компании «Белл» и встречают Холдена. Холден в шутку просит Фиби об интервью, а та на радостях лупит его кулачком но животу. Винсент представляет Холдена у них дома, на мысе Кейп-Код, в школе Пенти. У него не укладывается в голове, как Холден вот так взял и пропал без вести, он отказывается в это верить.

Появляется лейтенант и приказывает Винсенту Колфилду ссадить четверых лишних. Тем, кто откажется от поездки на танцы, Винсент предлагает сходить в кино. Двое солдат соглашаются. Тогда он просто приказывает вылезти из кузова двоим, сидящим слева с краю. Один молча отправляется в кино, второй, совсем молоденький, чуть не плача, умоляет не прогонять его. В конце концов лейтенант вызванивает на танцы еще одну девушку, и молодой солдат отправляется туда вместе со всеми.

По пути Винсента охватывает жгучая тоска по пропавшему брату. В мыслях он умоляет его: «Послушай, Холден, подойди к кому-нибудь, ну, скажем, к какому-нибудь офицеру или солдату, и скажи, что ты — это ты и что ты не пропал, не погиб и всякое такое»'.

Кульминационный момент рассказа — появление на сцене молодого солдата. В этот момент после мелькания лиц и сумбурных разговоров внимание читателя останавливается на одном-единственном персонаже. После того как мысль Винсента постоянно возвращалась к брату, юный солдат, одиноко мокнущий под дождем, не может не ассоциироваться с Холденом Колфилдом. Все, что способен сделать для него Винсент, — это поднять воротник его плаща, чтобы вода не лилась за шиворот.

Первого января 1945 года Джерри Сэлинджеру исполнилось двадцать шесть лет. Год назад он отмечал день рождения на базе Форт-Холаберд в ожидании отправки за океан. Теперь его часть была расквартирована в Люксембурге, всего в нескольких километрах от германской границы, которую он уже переходил с боями три с половиной месяца назад.

Четвертого февраля части 4-й пехотной дивизии пересекли линию Зигфрида практически на том же участке, на котором штурмовали ее в сентябре 1944-го. Для новобранцев, которых в дивизии было большинство, вступление на вражескую территорию было сродни празднику. Ветеранам, к числу которых принадлежал Сэлинджер, радоваться мешали воспоминания о сотнях товарищей, навсегда оставшихся в тех местах. Вполне естественно предположить, что энтузиазм новобранцев ни млея Сэлинджеру столь же оскорбительным и неуместным, с коль оскорбительными и неуместными показались сидящему в окопе Бэйбу строки светской хроники.

Передвигаясь почти все время на грузовиках, 4-я дивизия быстро наступала на восток, встречая на своем пути лишь отдельные очаги сопротивления. Теперь, когда поражение Третьего рейха было лишь делом времени, вермахт нигде не сражался с той ожесточенностью, с какой немецкие войска противостояли американцам в Хюртгенвальде. Тридцатого марта 4-я дивизия форсировала Рейн в районе Вормса и продолжила наступление на юго-восток, через Вюртемберг в Баварию.

На родине тем временем вовсю звучал голос Сэлинджера-писателя. В номере «Стори» за апрель — март увидел свет рассказ «Элейн» — о грубо растоптанных красоте и невинности. А 31 марта со страниц «Сатердей ивнинг пост» до читателей донеслись мольбы Бэйба, героя рассказа «Солдат во Франции».

На завершающей стадии военных действий 4-й пехотной дивизии приходилось не столько сражаться на передовой, сколько исполнять гарнизонные функции. Здесь-то Сэлинджер в полной мере показал себя как контрразведчик. В каждом занятом американцами населенном пункте он первым делом выявлял общественные здания и учреждения. Все здания, имевшие отношение к связи и транспортным коммуникациям, брались под усиленную охрану, чтобы оставшиеся в тылу нацисты не могли сноситься с фронтовыми частями. Сэлинджер тем временем изымал архивы немецких учреждений, на скорую руку описывал их содержимое и переправлял для детального изучения в штаб дивизии.

Работу контрразведчика Сэлинджеру сильно облегчало знание немецкого языка. После занятия 12-м полком того или иного населенного пункта именно Сэлинджер объяснял его обитателям, как им впредь следует себя вести, что оккупационными силами дозволяется, а что строжайше запрещено. Вслед за этим он приглашал местных жителей для бесед, вытягивал у них сведения о готовящихся диверсиях против американцев и о затаившихся непримиримых сторонниках нацизма.

Как сотрудник контрразведки, Сэлинджер имел полномочия задерживать подозреваемых в симпатиях к нацистам и затем арестованных допрашивать. Нам сейчас трудно представить себе писателя Сэлинджера хватающим вероятного злоумышленника или ведущим допрос, направив в глаза пленному свет настольной лампы. И тем не менее к этой части своих обязанностей он, судя по всему, относился не менее добросовестно, чем к сочинительству.

В архиве агентства «Гарольд Обер» хранится документ, датированный ю апреля 1945 года и содержащий перечень 19 рассказов, которые могли бы войти в будущий сборник «Молодые люди». Пятнадцать из них Сэлинджер уже раньше, в сентябре 1944 года, предлагал для этого сборника Уиту Бернетту. Теперь к ним добавился «Мягкосердечный сержант» и еще две вещи, о которых более ранних упоминаний не сохранилось: «Дочь великого покойника» и «Полный океан шаров для боулинга».

Рассказ «Дочь великого покойника» опубликован никогда не был, следы рукописи затерялись. Однако в бумагах агентства «Гарольд Обер» сохранился документ с краткой аннотацией этой вещи: «Дочь писателя заполучает Старика». Очевидно, рассказ стал реакцией Сэлинджера на брак Уны О’Нил и Чарли Чаплина.

Второй новонаписанный рассказ, «Полный океан шаров для боулинга», Сэлинджер продержал у себя до 1948 года, пока не продал журналу «Вуманс хоум компэнион». Однако журнал эту вещь печатать не стал, поскольку издатель счел ее слишком мрачной. В 1950 году «Полный океан шаров для боулинга» был приобретен редактором отдела прозы «Кольере» Ноксом Берд-мгром. К сожалению, издателем журнала к этому времени стал тот же самый человек, который прежде отказался публиковать этот рассказ в «Вуманс хоум компэнион». Он всячески тормозил публикацию, а к концу 1950 — началу 1951 года Сэлинджер уже вовсю готовил к выпуску роман «Над пропастью во ржи» п поэтому решил рассказ не печатать. Он вернул «Кольере» выплаченный авансом гонорар, получил обратно свою рукопись и с тех пор больше никогда не пытался найти для нее издателя.

«Полный океан шаров для боулинга» — седьмой рассказ колфилдовского цикла и при этом одна из лучших неопубликованных вещей Сэлинджера. В ней Винсент Колфилд описывает последний день жизни своего брата — в рассказе его зовут Кеннет (в «Над пропастью во ржи» он станет Алли Колфилдом). С Кеннетом в творчестве Сэлинджера впервые появляется образ чудо-ребенка — к этому образу писатель затем обращается снова и снова.