Королева Кристина - Борис Григорьев Страница 31

Другой инцидент случился в начале 1648 года, когда в покоях придворного персонала дворца случился пожар. Кристина первая заметила дым и оставалась в своих апартаментах до тех пор, пока пожар не был потушен. Смерть, оказывается, ходила рядом.

Кристина принялась за укрепление авторитета Карла Густава. Она преодолела сопротивление правительства и риксдага и в 1648 году назначила его главнокомандующим шведской армией в Германии и дала чин фельдмаршала. Победа, однако, досталась нелегко: Госсовет и сословия согласились с её предложением, но при условии, что она рано или поздно выйдет за него замуж. Королева была вынуждена это условие принять, но самому претенденту без всяких обиняков заявила, что её согласие на брак с ним было всего лишь тактической уловкой, и попросила его продолжать играть роль жениха. Сам Макиавелли мог бы позавидовать коварству и ловкости шведской Минервы.

Перед отъездом в Германию Карл Густав имел с королевой длительную беседу, в которой приняли участие М. Г. Делагарди и Ю. Маттиэ. Она снова повторила, что выходить замуж не собирается, но если уж решится пойти под венец, то только с кузеном. В принципе она будет работать над тем, чтобы передать ему шведский трон без замужества. Если Государственный совет и риксдаг воспротивятся этому… что ж, тогда она будет вынуждена пойти на крайность и отдать ему трон вместе с рукой и сердцем.

В 1649 году риксдаг опять приступил к ней с напоминанием о том, что пришла пора выполнить своё обещание. И тогда Кристина предприняла ещё один дерзкий шаг: она заявила о согласии выйти замуж за Карла Густава, но сначала он должен быть признан её преемником. Она мотивировала свой шаг тем, что могла, к примеру, неожиданно покинуть сей бренный мир и оставить страну без наследника. В Госсовете, естественно, нашлись противники этого варианта. В частности, Я. Делагарди высказал такое возражение: а что если Карл Густав не захочет жениться и оставит шведский трон снова без наследников или Кристина вдруг захочет выйти замуж за другого принца? Как тогда быть с официальным наследником Карлом Густавом? Ситуация, по его мнению, вообще станет совершенно неуправляемой и запутанной, если у Карла Густава появятся дети от брака с другой женщиной или если он откажется от трона в пользу своего брата или сестры. Получится, что какой-то иностранец будет держать в напряжении всё королевство Швеции.

Возникла жаркая дискуссия, в ходе которой королеве стало очевидно, что за бесспорными аргументами Делагарди скрывалось давнее желание аристократии ввести в Швеции олигархическое правление на манер Речи Посполитой. И она открыла свои карты, сделав, по сути, следующее историческое заявление: «Я недвусмысленно заявляю, что брак для меня невозможен. Так обстоит дело. Я усердно молила Богу, чтобы он наставил меня на путь истинный, но всё было напрасно». И она повторила предложение назначить Карла Густава наследником шведского трона, но уже без всяких условий.

Дебаты в правительстве продолжились. 28 февраля (11 марта) королева выступила и сказала, что нельзя допустить развитие событий до раскола в стране и тогда короля придётся выбирать, как это было уже однажды в прошлом. К тому же выбор наследника сейчас никоим образом не воспрепятствует её браку с ним, а скорее наоборот, будет ему способствовать.

Это, конечно, была грубая ложь, но теперь все средства для Кристины были хороши. Впрочем, она тут же оговорилась: «Но никто не заставит меня выйти замуж — ни на небесах, ни на земле». Выборы наследника, добавила она, откладывать не следует: «Мы не должны принимать во внимание моё высокое положение или мои собственные интересы, так же как не должны думать о пользе Карла, нашим высшим законом должна быть только безопасность отечества». Здесь она, очевидно, говорила вполне искренно. Закончила она свою речь следующими словами: «Позаботьтесь принять решение здесь и сейчас, чтобы не сожалеть об этом в будущем; решайте категорично и основательно, так чтобы можно было предстать с чистой совестью и перед Богом, и перед потомками, и не примешивайте сюда другие дела, как вопрос о замужестве; о нём вы получите от меня подробный отчёт после коронации».

Речь, произнесённая по всем правилам риторического искусства, на дворян впечатления не произвела. С места поднялся генерал Л. Торстенссон и стал говорить, что если Кристина не выйдет замуж за Карла Густава, то испортит тем самым его жизнь и карьеру. Королева спокойно возразила, что не верит тому, что мужчина любит в жизни только один раз. К тому же, добавила она с ироничной улыбкой на устах, шведская «корона тоже очень красивая девушка, а когда он станет моим наследником, то может жениться на короне».

Но аристократия не собиралась сдаваться и настаивала на своём: королева должна выйти замуж. В существовании двух не связанных никакими узами или обязательствами правителей аристократы видели большую опасность — возникновение двух монархий. Ведь Карл Густав, в том случае если Кристина отказывалась взять его в мужья, мог жениться по своему усмотрению на другой женщине и иметь от неё детей, которые бы тоже претендовали на шведскую корону. Такого, по их мнению, допустить было никак нельзя. (Забегая вперёд скажем, что Карл Густав был настолько предан Кристине, что в его голове никогда такие планы не возникали. Вероятно, в этом была уверена и королева.)

Возможно, вопрос о наследнике ещё долго не вышел бы из тупика, если бы Швецию не охватил кризис. В 1649 году отношения крестьян с дворянством обострились настолько, что в стране вот-вот могло вспыхнуть восстание. Ко всему прочему в стране случился очередной неурожай. Власти предержащие в Стокгольме в смятении умов следили за тем, как крестьянские волнения охватывали одну страну за другой — Англию, Францию, Голландию, Неаполь, Россию, Польшу — и оставляли после себя горы трупов, сожжённые города и сёла, толпы беженцев и голодающих.

Шведских крестьян повсеместно поддерживали местные священники. «Какую славу и почёт может иметь подчинение Вашему Величеству иностранных государств, если ими владеют лишь немногие? — спрашивали они королеву Кристину. — Что мы добились за границей, если мы дома потеряли свободу?» Дело принимало опасный для аристократов оборот, и канцлер Оксеншерна забил тревогу: если не остановить «подлые» сословия, то полетят многие дворянские головы. И Кристина решила воспользоваться недовольством крестьян для достижения своей цели.

На риксдаге 1650 года все ждали наихудшего, и только королева Кристина пребывала в великолепном настроении и была полна оптимизма. Вопрос о престолонаследии она считала решённым, потому что клир и крестьянство согласились поддержать её в этом вопросе и единым фронтом выступить против дворянства. Нужно было только подать им хоть какую-нибудь надежду на улучшение их положения. И королева их надежд не обманула, потребовав от риксдага ограничить некоторые дворянские привилегии. Потом, при коронации, можно будет окончательно утрясти все эти вопросы, а теперь нужно было действовать, и действовать быстро и решительно. В результате представители всех трёх «неблагородных» сословий дружно выступили в поддержку династийного плана королевы и потребовали начать подготовку к редукции дворянских имений. Этого дворяне боялись больше всего.

К августу обстановка накалилась до предела, и всё указывало на то, что взрыв в стране неминуем. Радикализм низов сильно озадачил и обеспокоил королеву. Изъятие земель из частного владения и возвращение их в государственную казну сулили мало чего хорошего. Поступками крестьян, купцов и городской буржуазии в основном руководили не интересы страны и справедливость, а обычная зависть к чужому богатству. Такое развитие событий грозило хаосом, гражданской войной и полным экономическим коллапсом.