Степан Разин - Иван Наживин Страница 31
Степан Разин - Иван Наживин читать онлайн бесплатно
Вон надел Никон этот новый кафтан на церковь, а что вышло? Нестроение только возросло. Против соловецких иноков посланы уже царские войска, все тюрьмы полны раскольников, и тысячами бегут они на украины и в заволжские леса. И хоть бы для добра!.. Всюду по скитам их идет великий блуд и всяческое смятение и непорядок. И те, что толкнули их на украины и в скиты и во всю бестолочь эту, тоже не за правду стояли, а только золота московского добивались да мехов сибирских…
И ярко вспыхнуло в усталой голове воспоминание о наиболее гнусном моменте в суде над Никоном, когда этот скоморох, Паисий Лигарид, эта жадная лисица, махая руками, кричал на всю палату: «Внемлите, племена народов, главы церкви, равноапостольные архиереев, небесные и земные чины и стихии, которых и Моисей призывает во свидетельство, внемлите!.. Я открою вам, праведным судиям, козни бывшего патриарха Никона, который сверх всякого чаяния, из сыновей бедных родителей будучи возведен на патриаршую кафедру, как новый Луцифер, дерзнул поставить свой престол выше других, стал поражать благодетелей своих и терзать подобно ехидне родную мать свою, церковь…» И оказывалось, что Никон страшно оскорбил Иерусалимского патриарха, назвав невежественно и бесстыдно свой монастырь Новым Иерусалимом. Мало того: он в алтаре перед зеркалом дерзал расчесывать свои власы!.. И трудно было сказать, кто вел на судьбище этом себя гаже, этот ли пройдоха Лигарид или патриарх александрийский, по титулу, «судия вселенной»… Судия вселенной, а под этим только соболя сибирские да золото царское!..
И вот теперь в Малороссии опять смута начинается. Дорошенко туркам передался, кричит о московском засилье и тайно вынюхивает в Москве, что дадут ему за то, чтобы предал он турок. А Брюховецкий обещает голытьбе раздел всех благ земных, только вот его гетманом сделали бы. И Москва тоже там первенствовать хочет, а не покоряться, обрушится она на них со всей жесточью и – ничего опять не получится…
Горечь жизни отравила всю его душу до дна. Так что же, бросить все и уйти в монастырь, единому Богу присновнимаша и псаломския песни пояша? Все забыть, все похоронить, ничего не хотеть – вот в чем счастье!..
В сенях послышались знакомые шаги. Афанасий Лаврентьевич сделал вид, что пишет свой наказ на Дон. Дверь отворилась, и в комнату вошел его сын, Воин, худощавый молодой человек, очень похожий на отца. И как у отца, в глазах его, больших, темных и лучистых, стояла всегда печаль, точно поцеловал его, как и отца, еще в колыбели какой-то черный ангел…
Семь лет тому назад, еще совсем юношей, был он послан к отцу заграницу с важными грамотами. Иноземная жизнь так пленила молодого Ордына, что он остался там самовольно. Тишайший Алексей Михайлович до того разгневан был этой продерзостью, что назначил головокружительную награду тому, кто изведет там дерзкого, обещая даже до десяти тысяч рублей за это. А так как старика Ордына он любил, то одновременно он повелел своим ближним боярам приучать того потихоньку к мысли о «небытии на свете» его сына. В 1665 г. молодой Ордын затосковал по родине, по близким, раскаялся «в своих изменах», был прощен, а в следующем году сослан был под крепкий надзор за Волгу, в Кириллов монастырь, откуда был освобожден в следующем году за заслуги его отца по заключению Андрусовского мира. Но жить ему было все же приказано в деревне. И опять дохнул молодой Ордын московским спертым воздухом, и опять «ему стошнило» от Москвы нестерпимо, и опять потянуло в чужие края, но – все ходы туда были ему уже отрезаны.
– Ты что? – спросил отец сына, с любовью глядя на это печальное лицо. – Я думал, ты гулять куда ушел…
– Нет, батюшка… – отвечал Воин. – У себя я был в саду, читал… Я пришел спросить, не надо ли в чем помочь тебе…
– Нет, ничего пока не надо… – сказал отец. – Мне приятнее было бы, если бы ты лучше немного поразвлекся.
с тихой улыбкой продекламировал он, —
Сын отвечал мягкой улыбкой, но ничего не сказал. В сенях опять послышались быстрые шаги, и в комнату вошел казачок.
– Боярин, там приехал гость Василий Шорин к тебе…
Ордын незаметно поморщился.
– Ну, что же… Зови его сюда… – сказал он. Казачок исчез.
– Я через твою опочивальню пройду… – сказал сын. – Не хочется мне видеть этого живоглота…
– Иди…
Чрез несколько минут казачок впустил в комнату именитого гостя московского Василия Шорина, грузного человека с синечугунным лицом, заплывшими умными глазками и синей бородой. Он остановился у порога, усердно помолился на иконы и отвесил хозяину земной поклон.
– Здрав буди, боярин… Как тебя Господь милует?..
– Здравствуй, Василий Иваныч… Что это ты по какой жаре разгуливаешься?.. И сидеть-то невмоготу… Садись-ка вот сюда в холодок…
– Да что, боярин, приказные замучили… – поклонившись и сев, сказал Шорин. – Как ты слышал, чай на низу на Волге воры мое судно с хлебом казенным пограбили, слуг всех перебили, а ярыжки с ими ушли – все, как полагается. И вот сколько разов ходил я в Казанский дворец [2] узнать, где ж судно-то мое теперь… Его ворам не нужно. И никто не ведает, куды оно делось. Может, можно что чрез твой Посольский Приказ узнать? Ты уж прости, боярин, что по пустым делам тревожу тебя, да что поделаешь? Дело торговое – своего добра жалко… А потом и вопче хотелось бы проврать, как там дела-то у нас идут, а то скоро время караван осенний наряжать, так надо знать, можно ли будет пустить его…
Василий Шорин ворочал в царстве московском огромными по тем временам делами. Со своими малограмотными приказчиками, сидельцами, захребетниками ярыжками и всяким другим наемным людом он вел бойкую торговлю мехами близ Холмогор, – причем немало спускали молодцы иностранцам и мехов поддельных, – и держал рыболовную компанию у Лапландского берега, и торговал с голландцами и англичанами лесом и поташом, и смолой, и дегтем, и мачтами, и льном, и отправлял хлеб на низ, и вез оттуда на своих судах рыбу и соль, а когда начались в Москве злоупотребления с медной монетой, которые потом вызвали страшный бунт народный, то в этом деле оказался замешанным и Василий Шорин, но так как замешаны были в нем и царский тесть Милославский, и дворянин Матюшкин, женатый на родной тетке царя, то все сошло Шорину благополучно. Вообще о ту пору торговля была полна всякого мошенничества. Когда один голландский купец крепко поднадул московских торговых людей, они очень потом упрашивали его вступить с ними в компанию: самый выгодный, самый надежный компаньон! Отчетности правильной не было совсем, и, чтобы обеспечить себя хоть отчасти от художеств со стороны своих служащих, торговцы требовали, чтобы они отчет по делам отдавали им перед образом Спаса Прямое Слово, что, впрочем, нисколько не мешало им нагревать хозяина. Этот своеобразный характер торговли не препятствовал, однако, нисколько заниматься ею не только боярам, но даже и самому царю. Большие торговые операции вели тогда и боярин Морозов, и князь Яков Черкасский, и престарелый князь Дмитрий Мих. Пожарский… Царь торговал даже в розницу, и часто на торгах можно было слышать выкрики торговок:
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии